Трогать запрещено

— Добрый вечер, вы бронировали столик? — встречает нас девушка-хостес на входе в ресторан. За нашими спинами со звоном колокольчика закрывается дверь, отрезая от морозного вечернего воздуха улицы.

— Здравствуйте, — кошу взгляд на бейджик, — Наталья. Бронировали на фамилию Титов.

Юлька крепче сжимает мою ладонь. За руку обнимает. Ее пальчики холодные. Замерзла совсем в своем шелковом платье и без шапки, пока шли от номера до ресторана. Говорил же, чтобы не выдумывала и не наряжалась. Но это же Данилова! Упрямство у нее в крови.

Пока хостес пробегает взглядом по планшету, выискивая нашу «бронь», я обнимаю свою упрямую девчонку за плечи, растирая ладонью. Краснощекая и до умопомрачения соблазнительная, Юля смущенно улыбается мне. Не привыкла она демонстрировать свои чувства на публике. Я, признаться, тоже не любитель обжиматься на людях, но с ней это выходит зачастую неосознанно. Будто тело инстинктивно требует везде и всегда быть диким пещерным человеком, обозначая невинными, но однозначными жестами «свою территорию».

— Да, нашла, — поднимает взгляд Наталья, кивая парнишке-официанту. — Столик номер пять. Приятного вечера!

— Меня зовут Анатолий, — подскакивает парнишка в черном фартуке. — Сегодня я буду вас обслуживать. Пройдемте за мной, — жестом приглашает в сторону гардеробных.

Я осторожно подталкиваю Юля за талию, пристраиваясь за ней следом.

Оставили пальто и шубку Юли в гардеробной, и Анатолий провожает нас к столику у панорамного окна. Все, как я заказывал. Потрясный вид на вечерний зимний лес и огни горнолыжной трассы. Небо в малиновых сполохах заката. В ресторане интимный полумрак и играет ненавязчивая музыка. Столики расположены на приличном расстоянии друг от друга, так, чтобы посетители, которых здесь сегодня битком, не мешали отдыху друг друга. Идеальное место, чтобы завести серьезный разговор о будущем…

Юлька восхищенно охает. Ей эти столики еще вчера вечером приглянулись, когда мы шли с горнолыжки. Присаживается, прошептав:

— Ты заметил, как я на них смотрела, да?

— Разумеется, — улыбаюсь, занимая место напротив.

Мы делаем заказ, официант приносит бутылку красного вина. Разливает по бокалам, тут же ретируясь. Юля подхватывает свой и тянется ко мне:

— Здесь так красиво! Спасибо, Дан! — расплывается в улыбке Котенок.

— Все для тебя, Юль, — стукаю своим бокалом о ее. — Всегда, — пригубив вина, пока Юля разглядывает пейзажи за окном, я беззастенчиво разглядываю ее.

Чем я заслужил такое счастье? Она шикарна. Всегда и везде. Покачивает за ножку бокал и мечтательно улыбается, устремив взгляд на горизонт. Ей даже не надо было наряжаться, чтобы мои глаза в этом ресторане видели ее и только. И тем не менее, сегодня она в легком шелковом изумрудном платье. Коротком и потрясающе облегающем ее фигурку. По плечам волнами ниспадают темно-русые локоны, а в глубоком вырезе декольте поблескивает на цепочке мой подарок. Юлька вообще его не снимает. Кулон этот. Эта мысль приятно отдается в душе, в разы повышая мою значимость в ее жизни.

Можно ли так сильно любить? И можно ли так быстро так сильно влюбиться?

— Смотри, как быстро он летит с горы на борде! И это черная трасса, — охает Юля. — Я тоже так хочу!

— Чаще практикуйся, и все будет, — говорю, проследив за ее взглядом.

— Шутишь?

— Отчего же. У тебя прекрасный баланс и контроль тела. Что неудивительно с твоей профессией. Если ты захочешь, еще всем им нос утрешь, Котенок.

— Ты меня переоцениваешь. Да и где мне практиковаться в Питере? — вздыхает Юля. — Скоро домой…

— Я уверен, если поискать, то вполне можно найти базы недалеко от города. А на каникулах или длинных выходных мы можем сгонять в Сочи? Красная поляна, Швейцарский Церматт, Французский Куршевель. Мир огромный, только пожелай. Любой курорт, любая страна, Юль.

— Ты так говоришь, как будто у нас столько времени…

— А разве нет?

— Каникулы подходят к концу. Мне скоро нужно будет возвращаться в академию, а тебе в Берлин. Как мы будем дальше… ну, встречаться? Прости, Дан, я не хочу давить, правда. Просто и отпускать тебя не хочу!

Юля отводит взгляд. По лицу пробегает тень. Впервые за прошедшие здесь дни девчонка, повесив нос, едва не плачет. Смотреть на меня избегает.

Подавшись вперед, подцепив пальцами за подбородок, заставляю ее повернуться:

— Юль, посмотри на меня. Кто сказал, что я вернусь в Берлин?

— Папа говорил, что там у тебя головной офис фирмы. Разве нет?

— Этот вопрос решаем. Я уже над ним работаю. Что ты себе надумала, котенок? Выкладывай давай. Хватит варить в своей очаровательной головке.

— Мы это не обсуждали, и я подумала…

— Плохо подумала. Никуда я тебя не отпущу, слышишь? Не теперь. Как раз об этом я сегодня и хотел с тобой поговорить. По-моему, пришло время обсудить наше будущее. Как думаешь?

— Правда?

Откашлявшись, делаю глоток вина. За простыми и немного резкими движениями прячу проснувшееся волнение. Оно стискивает горло. Странное новое ощущение, которое до появления Юли в моей жизни меня одолевало не просто редко, а никогда. Я понимаю, что смотрю на нее и медлю потому, что боюсь получить отказ.