Троеточие…

В ожидании очередного официального визита Фени Людка решила прикопать абрикосовые трупы прямо под материнским деревом.

– Ты смотри, шо робыться! Лю-ю-ди-и-и-и! Она продукты переводит! Фашистка! – Раздался вопль с забора. На нем висела успевшая оправиться от прошлого испуга и синяков соседка.

Людка подняла лопату и шагнула от абрикосы:

– И тебя закопаю, если не заткнешься!

Вечером обгоревший Толик с красным носом и обветренными губами принес из яхт-клуба подарок – трехлитровый бутыль… божьих коровок.

– Это что? – прищурилась в сумерках Люда. – Ой, там роится! Они живые? Где ты их взял?

– Собрал, их такая туча в яхт-клубе! Все облепили. А эти дурные на воду и на яхту как ковер легли, я их просто банкой черпанул…

– И зачем?

– Не знаю. Сказали, они для клубники полезные.

– В каком виде?

– Понятия не имею.

Людка отодвинула бутыль:

– Вот только домой это нести не надо, юный натуралист.

На рассвете Тося, как сеятель, разметал пригоршнями божьих коровок по клубничной поляне, в центре которой возвышался летний кран и люк от колодца.

– А, – махнула рукой Люда, – эту клубнику уже ничем не испортишь… и не спасешь… Ни фига не уродила.

Огородник-любитель из Люды, несмотря на все старания, был неважный. При регулярном поливе огурцы были кривые, редиска – горькая, в капусте жили жирные гусеницы, а пара небольших персиковых деревьев перманентно болела чем-то ужасным, демонстрируя скрюченные в волдырях листья.

Только розы всех оттенков, посаженные еще Панковым, и заросли львиного зева у дома пытались своим интенсивным цветением компенсировать аграрные неудачи Людки.

Божьи коровки провели в клубнике примерно неделю, постепенно рассеиваясь под истошными заклинаниями Юли и Леси: – Полети не небо, там твои детки кушают конфетки…

– Я бы тоже куда-нибудь отсюда улетела, – ворчала Люда, выкручивая руками очередные простыни.

То ли божьи коровки действительно кого-то успели за неделю сожрать в клубнике, то ли, долетев до неба, рассказали Боженьке про страдания Канавской-Вербы, но клубника неожиданно разродилась небывалым урожаем. По утрам Леська с Юлей выходили с мисочками и ползали по грядкам.

– У-у, она никак не кончится!

– Я не хочу больше клубники! Мне надоела клубника, – канючила Леся.

– Нарвите мне на варенье. Зимой папа с курсантами скажет вам спасибо, – просила Люда.

– А что им, абрикосы не хватит?..

Понаехали

Толик Верба и его курсанты точно ликвидировали бы все излишки урожая, как шпаки дачную черешню, даже в сыром виде, но пока Людка боролась с ночными страхами, ее муж вырвался из акватории Черного моря.

Его потресканный рабочий портфель на миллион отделений напоминал в открытом состоянии мех аккордеона и назывался «Смерть бюрократа». Толик считал не только секунды на поворотах и скорость с поправкой на ветро-волновой режим, но и какую причину для отказа в справке или финансировании могут придумать в больших и маленьких кабинетах. На каждый случай у него хранилась справка, отчет или заверенная накладная в трех экземплярах.

– Пацаны, бить бюрократов можно только их оружием. Если вы знаете больше, чем они, и приготовились, – вы выиграли. К парусу это, кстати, тоже относится.

К кубку Балтийского моря он готовился уже третий год. И не важно, что он проходит в Прибалтике, а его «Алмаз», приписанный к высшей мореходке как тренировочное судно, – в Одессе.

На кубке Балтики – самой престижной регате СССР – гонялась элита – прибалтийские и питерские яхтсмены. Вся олимпийская сборная на лодках олимпийского класса и южная провинция туда практически не попадала.

Идти морем долго, дорого и рискованно. Поэтому Тося нашел оптимальное решение: яхта поедет поездом. Всего-то надо – пригнать платформу и автокран в яхт-клуб, разоружить яхту, снять мачту и часть такелажа, потом погрузить на платформу с разрешениями от автоинспекции и других служб, транспортировать на вокзал, погрузить в товарный вагон, опечатать, потом полететь в Таллин, найти там автокран, платформу, получить все разрешения, встретить яхту на вокзале и заново вооружить уже в таллинском яхт-клубе и успеть к началу соревнований.

Письменное приглашение на гонку из Прибалтики, конечно, прислали. Но то, что одесситы приедут и притащат через пол-Союза свою яхту класса Л-6-«шестерку», непрестижную, не входящую классом в олимпийские, даже не представляли. Никто не представлял.

Толик Верба собрал все справки, разрешения, прошения, выписки о финансовых квотах на соревнования и выгрыз командировочные на транспортировку и для яхты, и для курсантов. Этому было проще подписать и выдать, чем отказать. Резолюция «Отклонено» его не останавливала. По заветам интернатского учителя, он брал измором и официальными бумагами – с входящими и исходящими. До этого лета выжившие после бесконечных тренировок курсанты «вышки» под его руководством дважды становились чемпионами Украины. Железный аргумент.