Трое в долине

Пепельные облака нам по дороге не особенно докучали – они постоянно клубились вокруг щита, однако выше колен обычно не поднимались и вплотную не подходили. Каждый раз, когда щит оказывался от них на расстоянии в две ладони, они неизменно отступали и, наползая на соседние «барханы», спешно ретировались, после чего снова смыкались и образовывали сплошной ковер.

Однако по мере того, как мы приближались к выходу, таких «барханов» становилось все больше, и они постепенно начали расти. Сперва по бедро, а потом и по пояс… признаться, бесконечно колыхающиеся, то и дело норовящие сомкнуться вокруг нас волны начинали доставлять определенное беспокойство.

И вот наконец у самого выхода нам стали попадаться горы пепла уже в рост человека. Чуть позже мне показалось, что у некоторых из них есть определенная, вполне узнаваемая форма. При должном воображении уже можно было различить в них вполне сформированные головы, руки, туловище… хорошо еще, что лиц не было видно, иначе это выглядело бы совсем жутко.

Но самое неприятное, что большинство этих горок постоянно находилось в движении. Как волны. Или как беспрестанно перекатывающийся от ветра песок. И вот вместо головы тебе уже чудится чья-то злобная морда. Вместо двух рук в твою сторону начинают тянуться сразу четыре. А вместо ног и вовсе иногда образуется нечто массивное и зловеще шевелящееся, как если бы какой-то злой гений додумался скрестить человека и многолапое морское чудище.

– Фу, гадость какая, – тихо-тихо произнесла Ланка, когда таких уродливых фигур на нашем пути стало попадаться все больше. – Такое впечатление, что они соревнуются, кто из них страшнее.

– Они постоянно меняются, – словно прочитал мои мысли Ник. – Это вообще нормально?

– Для них – да, – отозвался призрак, а потом добавил: – Давайте-ка обойдем вон ту группу душ. Чем-то она мне не нравится.

Мы послушно свернули, огибая восемь тесно стоящих фигур из шевелящегося пепла, благо размеры прохода позволяли маневрировать. Но не тут-то было – стоило нам только сойти с пути, как одна из фигур плавно перетекла в сторону и снова загородила нам дорогу.

– Это уже не похоже на совпадение или простую галлюцинацию, – пробормотал Ларун, останавливаясь и делая остальным знак замереть на месте. – Вильгельм, ты уверен, что мы движемся правильно?

Вестник даже не обернулся.

– Другого пути здесь нет. Идемте. Пока их не слишком много, это неопасно.

Я откровенно заколебалась, прежде чем сделать новый шаг, а когда заметила, что следом за первой фигурой посреди дороги появилась вторая, снова испытала сильное желание обогнуть их стороной. Однако идущий первым мальчик шага не убавлял, поэтому мы волей-неволей пошли следом, то и дело ежась от нехорошего предчувствия.

Когда мы уже были неподалеку от одной из фигур, она вдруг выпростала из-под слоя пепла длинную черную лапу с темно-серыми когтями и со всего маху ударила по щиту. Причем совершенно отчетливо ударила! Это вовсе не было похоже на порыв злого ветра! Да и на глюк совершенно не походило!

Следом за первой фигурой внезапно ожила и вторая, и с противоположной стороны на щит упал еще один сильный удар.

Сфера слегка прогнулась, но тут же упруго выпрямилась и, отбросив корявые щупальца прочь, встала в прежнее положение.

– Главное, чтобы они не додумались делать это медленно, – вполголоса проговорил Вестник, ускоряя шаг.

Меня аж мороз по коже продрал при мысли о том, что это нечто и впрямь додумается повторить маневр Вестника, однако, на наше счастье, мозгов у праха не было, поэтому, пока мы шли мимо, то одна, то другая фигуры продолжали бессистемно лупить по щиту, заставляя его содрогаться до основания.

Мне довольно быстро стал прилетать откат – по-видимому, удары и впрямь были серьезными. Поэтому чем дальше мы шли и чем больше становилось вокруг нас бесформенных фигур, тем сильнее ныли зубы и тем тревожнее становилось на сердце.

В какой-то миг Ник примкнул ко мне с правого бока и крепко сжал руку, даря поддержку и опору. С другой стороны прижалась Ланка, а за спиной выросла молчаливая фигура мрона, присутствие которого на этот раз подействовало на меня успокаивающе.

И все бы ничего… группу агрессивных «пепельных» мы миновали без особых проблем. Но следом за ними откуда-то из мглы начали выныривать другие. Покрупнее, помельче, повыше и пониже росточком… похожие на людей и не похожие на двуногих вовсе… безголовые… безрукие… зубастые. Их было столько, что даже Вилли тяжело вздохнул, однако и сейчас шага не замедлил.

Однажды на нас пыталось напасть какое-то дерево. Здоровенное, с руками-ветками и острыми крючьями на концах.

– И это – чья-то душа? – не поверил Ник, когда эта штуковина так бабахнула по щиту, что у меня дернулся глаз.

– Да, – глухо ответил Норр, тоже старающийся держаться к нам поближе. – Старая, изуродованная проклятием, но в каком-то смысле все еще живая и бесконечно страдающая. Душа, которую можно только пожалеть.