Трое из Жана-Парижа

Мама у него действительно была немка. Папа – наполовину поляк, наполовину казах. Вот и получился Андрюха – и фон, и пан, и бек.

В июне тысяча девятьсот девяносто первого года эту троицу, да и всех остальных горожан, национальный вопрос не волновал. Скорее вызывал любопытство – сколько и каких кровей у кого намешано. Потому что в крохотном городке, как в казане, варился самый разношерстный люд со всех концов Советского Союза.

Поначалу в голой степи появился поселок, потому как скрывались тут несметные залежи полезных ископаемых. Так и возникла на карте малюсенькая точка с гордым названием Жанатас, в переводе с казахского – новый камень. И закипела работа, с размахом развернулись и добыча фосфоритной руды, и строительство домов. Всезнающий Андрей вещал, что по объему добычи их город на втором месте в Советском Союзе. Правда, на вопрос, кто на первом, ответить затруднился. Еще он утверждал, что на генеральном плане застройки есть даже аэропорт. Девчонки верили слабо, но с восторгом гадали, в каком уголке Жана-Парижа (так местные с любовью называли Жанатас) его могут построить.

Город рос. Народ тянулся сюда по разным причинам – кто за длинным рублем, кто по комсомольской путевке, кто с гитарой наперевес навстречу романтике. Свою лепту внесли и зэки, чья колония-поселение находилась тут же. Олина тетя преподавала им химию и биологию. Этот факт воспринимался актом неизмеримого героизма. Шутка ли, войти по доброй воле в логово тигров с одной лишь указкой.

– Повезло, что тетя раздобыла польский трикотаж. Уже дошиваю свое маленькое черное платье. Осталось решить, где будет молния – на спине или сбоку.

Невысокая, компактная Ольга могла позволить себе любой фасон. Она и сейчас была в мини-юбке в обтяжку и топике с тонкими лямками. Крепкое, налитое тело, с задорными яблочками грудей, без единого изъяна. Хотя сама Ольга считала ноги коротковатыми, о чем не уставала говорить, желая, чтобы ее непременно убедили в обратном.

– Тебе пойдет. Мое тоже почти готово, последняя примерка осталась. Все, как хотела. Широкий пояс, пышная юбка, рукава фонариком.

Айша, в отличии от подруги, короткое позволить не могла – истово считала себя толстой. Она не осознавала, что пухлость ее, скорее, милая, чем отталкивающая. Любуясь Олей, в себе ничего выдающегося на находила. Волосы как волосы – темно-каштановые, разве что длинные и волнистые. Глаза как глаза – разрез таков, что на фотографиях выходил несколько сонный вид. Если подвести карандашом, то казались больше и ярче. Беда в том, что краситься Айша не любила. Искренне считала суету вокруг внешности пустой тратой времени.

Неподалеку раздался причудливый, едва слышный свист.

– Все, я пошел, а то дойдете до обсуждения нижнего белья.

Андрей встал, отбросил камешек. Махнув на прощание рукой, растворился в летних сумерках, фиолетовых и легких, как смородиновый компот.

– Слышала? – Ольга мотнула головой в ту сторону, куда ушел Фонпанбек. – Это КПА-шники. Они постоянно его высвистывают под окнами.

Андрей и Ольга жили в одном подъезде – том самом, возле которого они и сидели, уже свободные от экзаменов в предвкушении выпускного. Айша обитала в соседнем доме. Учились тоже вместе. Правда, Андрей присоединился к ним только в седьмом классе. Девчонки до третьего класса посещали в школу имени Мухтара Ауэзова, что стояла неподалеку, в пяти минутах ходьбы. Но потом ее сделали полностью казахской, и Айша с Ольгой перешли в школу имени 60-летия Октябрьской революции. Так длинно, конечно, никто не произносил, говорили коротко: «Шесятлет». Вышагивать пришлось дальше, но что поделаешь. Так и доучились до одиннадцатого класса.

– Я поняла, что бездарь. Не выйдет из меня модельера.

Оля зашагала взад-вперед, готовая парировать успокаивающие слова Айши. Та молчала, потому что слышала это уже не раз.

– Я сегодня шла из художественной школы, встретила Эдика. Помнишь, я тебе про него рассказывала? Сын дяди Пети Захарова, папиного коллеги.

– Помню.

– Показала ему рисунки, он поржал.

Да, это было серьезной реакцией профессионала. Парень недавно пришел из армии и собирался не абы куда, а в Московское художественное училище. Неоспоримый факт, что человек талантлив. Даже если не поступит, в умах земляков навеки останется тем, кто поехал попытать счастья в самой столице.

– Я не умею рисовать. Это все мама: «Хочешь стать модельером – иди на живопись».

– Правильно же говорит.

– Да ну вас.

– А чего ты ждала?

Ольга присела, закинула ногу на ногу. Поболтала в воздухе матерчатой тапочкой, собственноручно расшитой затейливым бисерным узором.

– А тебе не страшно так далеко уезжать? – проигнорировав вопрос, задала встречный.

– Чего бояться, одна же страна. Не просто так в газете объявление попалось об этом украинском институте. Буду переводчиком.

Ольга покачала головой:

– Чует мое сердце – застрянешь ты там. Галушки, борщ и какой-нибудь гарный хлопец не оставят тебе выбора. Только не выходи за рыжего или дурака. Так папа говорил.

Айша хохотнула и поднялась. Провела руками по округлым бокам.

– Да я сама как галушка. Так и не похудела к выпускному.