Трое из офиса. Иногда они возвращаются

Валера рывком сорвал с себя пальто и накинул на Антона. Все-таки мужская дружба – это вещь. Неудавшийся деятель искусств благодарно посмотрел на друга.

– Старик, – Антон перешел сразу к делу, – а помнишь, ты говорил, что встречаешься с тупой пиздой, у которой жилплощади, как полигон у нас в части был?

Валерия Афанасьевна навострила уши. Антон чуть смутился, заподозрив промашку.

– Бога ради, извините, я не подумал, что это вы.

– Лазером называется устройство, использующее квантомеханический эффект вынужденного излучения для создания когерентного потока света, – ответила женщина, – или, чтоб вам понятнее было, Эдуар Мане предпочел бы изобразить меня, а Клод Моне – накалякать вас. Надеюсь, так понятнее?

– Это ее мама, – попробовал разрядить обстановку Валера.

– Восхитительно! – приободрился Антон Сергеевич, – а чем вы заняты сегодня вечером?

– Чем угодно, – гордо ответила старшая Писда, – только не отмыванием вашей залупы.

– Вообще-то, это ее натуральный цвет, – сделал обиженное лицо Антон, – а можно я у вас поживу?

***

Виктор Андреевич вышел из здания, в котором располагалось коллекторское агентство, с чистой совестью и зарплатой за две недели. Он был свободен и открыт для новых свершений. Сначала захотелось выпить пивка и желательно не в одиночестве.

– Братанчик, – произнес он в трубку, когда Антон на том конце принял вызов, – мне тут с прошлой работы золотой парашют отвесили. Хочется угостить кого-нибудь, отметить, так сказать. Ты как?

Антон в двух словах пересказал текущие дела, опустив подробности про приставов, крышу, залупу и пальто.

– Куда подъехать? – переспросил Витя. – Да ну нахуй! Бывают же совпадения…

И положил трубку.

Сумерки накрывали город, как пенка подогретое молоко. На парковке стояло одинокое такси.

Витя прикинул варианты обращения к питерскому таксисту и выбрал нейтральное:

– Вези меня, мразь!

– Сам ты мразь, гнида! – обиделся таксист.

– Сам ты гнида, петух! – парировал Витя.

– Сам ты петух, тварь! – нашелся таксист.

– То есть не повезешь? – подвел итог противостоянию Виктор Андреевич.

– Нет, – отрезал таксист.

Пешие прогулки тоже весьма полезны, хоть и не так быстры.

***

Анжелики дома не оказалось. Она оказалась в кинотеатре «Нева» на премьере нового фильма Нолана. Все перестало быть понятным еще на пятой минуте, и Анжелика преспокойно похрапывала в пятом ряду.

Валера открыл дверь своим ключом. Валерия Афанасьевна решительным шагом направилась в кабинет покойного Якова Валентиновича, Антон целеустремленно попиздовал на кухню к холодильнику. Оба они достигли цели одновременно – Валера услышал синхронное «Да ёбана рот!» в разные уши. Допустим, про то, что холодильник пустой, он знал – из занятий, хотя бы отдаленно связанных с кулинарией, она могла разве что целиком засунуть кулак в рот. Но чем недовольна Писда-мать, Валера сказать не мог.

– Их там нет! – негодуя произнесла она ставшую уже крылатой фразу.

Гадать было бесполезно – в этой квартире дохуя чего не было.

В этот момент она имела грустное и неприятное лицо, как представитель МИД или еще кто похуже.

– А там вообще нихуя нет, – пожал плечами Антон, заходя из кухни в гостиную.

– На вот! – сжалилась над Антоном Писда, вытащив из сумочки банан.

Антон недоверчиво осмотрел плод.

– Не ссы, – успокоила его мать-одиночка, – иногда банан – это просто банан. В том смысле, что я никуда его не совала.

Антон раскожурил банан и принялся жевать. Писда уселась на подлокотник кресла.

– Тут были драгоценности, в шкатулке в гостиной. Редкие. Не наши – соседские. Милый дедушка, коллекционер, импотент, астматик. Умер позавчера. А драгоценности Якову Валентиновичу оставил на хранение в прошлом году – все боялся, что за ними придут. Ну вот и пришли. Я. Только нет нихуя.

– Банан не хотите? – попытался утешить женщину Антон.

Валера молча сидел за столом и читал неотправленное письмо Анжелики. Она считала себя бьюти-писателем, что бы это ни значило, и хуярила рассказы десятками, рассылая их по всем литературным и не очень журналам. В конце каждого письма она подписывалась «А.Я.Писда». «А мы в курсе», наверное думали редакторы журналов, читая ее опусы.

***

Алевтина Ефимовна была женщиной старой закалки, знала все про всех и всегда могла пересказать в подробностях, чуть добавив от себя. В этих ебаных интернетах мертворожденные развлечения, подмена ценностей, а настоящая жизнь – вот она – в замочной скважине или дверном глазке. Прямо сейчас через этот глазок она наблюдала четверых дюжих молодчиков в сутенерских дубленках, поднимающихся по лестнице. Именно так она представляла себе в эротических грезах насильников, которые отпердолят ее мастерски и очень грубо. Но это было давно, сейчас конечно она о таком не думала.

Сутенеры шли наверх, на пятый этаж, а там всего две квартиры – полтора дня как покойного Клавдия Дмитрича, душевного старикана, и Анжелики Писды, милой тупой девочки, батя которой трагически скончался, а мать-проститутка бросила.