Трое

Это Желязко, тоже из отделения Младена, совсем неграмотный парень. Еще в первый день по прибытии в казарму он написал свое имя и фамилию — Джилязку Джилязкув. Он другого набора, но попал к ним в отделение. Неясно, как это произошло, но, как часто бывает, несмотря на большую разницу в образовании и положении, он с первого же дня подружился с Иваном. Как-то непроизвольно; каждому что-то нравилось в другом. Иван решил помочь этому неотесанному сыну Котленских гор овладеть грамотой и постепенно узнал всю его жизнь. И даже стал активно вмешиваться в нее. Желязко был в тяжбе со своими старшими братьями из-за части дома, сородичи лишь подливали масла в огонь.

Однажды Иван ему сказал:

— Есть тебе где жить?

— У меня новый дом.

— А дети у твоих братьев есть?

— Десять!

— Откажись от своей доли ради детей! Ну, зачем тебе с братьями как с врагами? Ты парень здоровый, сильный, хорошие деньги зарабатываешь, чего тебе еще не хватает? Да ты еще один такой дом построишь!

Желязко только заморгал и ушел. Через час вернулся и, хлопнув Ивана по плечу, сказал своим, как всегда счастливым, голосом:

— Так и сделаю, профессор!

Лесоруб с детских лет, он всю жизнь провел в лесу и очень редко выбирался куда-нибудь.

— Чист, как агнец! — говорил о нем Иван, и иногда ему казалось, что он завидует этому простому крестьянскому пареньку.

— Извини меня, Желязко, забыл! — дружески отвечает ему сейчас Иван. — Давай отложим на следующее воскресенье, хорошо?

— Что так, профессор? — восклицает с нескрываемым огорчением Желязко.

Он всматривается в товарища и удивленно спрашивает:

— Не весело на душе, а?

«Зачем обманывать парня. Зачем с молодых лет приучить его к лжи и лицемерию?..»

— Точно так, Желязко. Сегодня у меня что-то нет настроения.

— Ничего. В другой раз пойдем, профессор! — Он трогается, но тут же останавливается. — Тебе ведь мало еще служить осталось, профессор? Жена небось ждет, а? Скоро свидитесь!

— Не ждет, Желязко! — отвечает Иван, пронзенный острой болью.

Понял ли Желязко. Да. Это видно по его поблекшей улыбке.

«Эх, профессор, почему с хорошими людьми случаются плохие вещи!»

Младен, отошедший в сторону, ждет. И надо же было появиться этому Желязко! Не успел он отойти, как навстречу показался другой солдат, худощавый, высокий, точно жердь. Все в полку называют его из-за роста не иначе как «Без пяти два». Он — из западных окраин и слывет мудрецом, потому что готов часами болтать о чем угодно и по любому поводу.

— Осень, — говорит он Младену, словно продолжая давно начатый разговор, — неважный сезон. Глядишь, как будто все на месте, а все не так. И смех вкривь, и радость. Наверное, потому что земля вкривь…

— Это в голове у тебя криво! — осаживает его Младен и, схватив Ивана за руку, тащит вниз.

«Без пяти два» обосновывается на их скамейке и, придав себе глубокомысленный вид, с чувством личной солидности и серьезности изрекаемых идей, продолжает рассуждать о причинах искривления мира.

— Долго задерживаться не будем! — предупреждает Иван. — Интересно, что случилось с Сашо! Надо узнать! Ведь он не упустит случая познакомиться с девушками.

— Разумеется! — Младен готов обещать, что угодно, лишь бы Иван не раздумал. Для него теперь это самое важное. Он даже доволен, что Сашо не пришел.

На аллее они встречают товарищей по роте. Вот в центре целой ватаги идет любимец роты, балагур Митко. Он что-то рассказывает. И, конечно, смешное. Подмигнув друг другу, солдаты проходят мимо.

Вскоре друзья оказываются среди густой толпы гуляющих. С трудом пробившись через нее, они выходят, наконец, на глухую аллею, еле освещенную далекими люминесцентными лампами.

Неожиданно Иван застывает на месте. На одинокой скамейке в конце аллеи сидит и курит… командир роты!

— Смотри! — шепчет Иван. — Командир роты вышел в парк!

Капитан сидит на скамейке, неподалеку от многолюдной толпы гуляющих. Суровый капитан оставил свою мрачную холостяцкую квартиру и вышел погулять. Неужели этот необщительный человек почувствовал необходимость в людском гомоне…

Впервые они видели своего командира в такой обстановке.

«Нашей эпохе нужны мужчины! Оставьте интимный мир женщинам!»

«Неужели вам доставляет удовольствие шляться по парку!»

«Секунды, ребята! Это ваш запас патронов на всю жизнь! Вам не дано права расходовать их попусту! Мы не простим тому, кто превратит свою жизнь в бесцельное времяпрепровождение!»

Капитан, ему нет и сорока, но у него сорок морщин на лице. Капитан, с орлиным носом, узкими прищуренными по-восточному глазами, тонкими губами и неестественно острым подбородком. Капитан, взгляд которого властно приковывает, подчиняет себе. Капитан, на его аскетически суровом лице есть что-то властное, замкнутое.

Иван отдает честь. Не только командиру. Также и маленькой трещине в граните его философии.

— Дойчинов! — догоняет его резкий голос командира.

— Слушаю, товарищ капитан!

— Если вернетесь пораньше, зайдите ко мне, сыграем партию в шахматы!

— Так точно, товарищ капитан!

Прищуренные глаза пристально смотрят на него.