Триумф нежности

– Я спешу, у меня назначена встреча, я не вернусь до твоего ухода. Бери все четыре недели. Если ты решишься отказаться от должности, я положу это заявление в твое досье и скажу, что ты вручила его мне заранее. Вице-президент поморщится, но придется ему это съесть. – Она мельком еще раз пробежала заявление и улыбнулась, прочитав причину увольнения. – «Предложена лучшая должность», – процитировала она. – Очень красиво выглядит.

Кэти встала, ее глаза были влажны от нахлынувшей нежности к подруге.

– В таком случае я намерена попрощаться.

– Нет, Кэти, – сказала со смехом Джикки, собирая бумаги в портфель. – Через две недели ты начнешь скучать. Через четыре – почувствуешь пустоту, тебе будет не хватать азарта карьеры. И ты вернешься. Пусть у тебя будут хорошие каникулы. Ты просто переутомилась. Мы встретимся через месяц или раньше.

В начале шестого Кэти вышла через вращающиеся стеклянные двери и бросилась по дорожке к машине Рамона. Она опустилась на сиденье, смело встретив его вопросительный взгляд:

– Я не уволилась, взяла отпуск.

У него окаменел подбородок. Кэти покачала головой и улыбнулась – она была уверена, что поступила правильно.

– Не сердись. Я это сделала потому, что…

– Не теперь! – отрывисто сказал он. – Мы это обсудим, когда доберемся до твоей квартиры.

Они молчали всю дорогу. Молча вошли в квартиру. Кэти почувствовала себя безмерно усталой. Она положила сумку, пожала плечами и повернулась к нему:

– С чего ты хочешь, чтобы я начала?

Он сжал ее плечи.

– Почему? – грубо сказал он, встряхнув ее. – Скажи почему!

Кэти пыталась смотреть своими голубыми, расширенными от страха глазами прямо ему в лицо.

– Пожалуйста, не смотри на меня так. Я понимаю – ты задет, ты в ярости, но для этого нет причины. – Она забралась под его мягкий свитер: ладони гладили его мускулистую грудь, пытаясь хоть как-нибудь успокоить.

Это привело к неожиданному результату. Он оттолкнул ее руки:

– Не пытайся отвлечь меня своими ласками, это излишне. Это не та игра, в которую мы играем.

– Я не играю в игры! – взорвалась Кэти, освобождаясь из его рук с неожиданной силой. – Если бы я захотела играть, я солгала бы тебе, что отказалась от должности.

Гордо прошествовав мимо него на середину комнаты, Кэти остановилась и повернулась к нему.

– Я решила попросить об отпуске, потому что смогу подать в отставку, находясь в Пуэрто-Рико. И это очень важно. Вирджиния Джонсон не только мой босс, я ее люблю и безмерно уважаю. Она выглядела бы полной дурой, если бы я подала в отставку без предупреждения. – Кэти упрямо вздернула подбородок и продолжала свою гневную тираду: – И еще кое-что очень важно… Если я уволюсь без предупреждения, они все будут довольны – еще бы, мужчины не удирают, чтобы жениться. Я не могу предавать свой пол. Из Пуэрто-Рико я сообщу, что ухожу, поскольку мне предоставлена лучшая должность. Я думала, что это будет должность твоей жены! – с вызовом закончила она.

– Спасибо, – едва ли не робко сказал Рамон и начал приближаться к ней улыбаясь.

Кэти, чье настроение заметно улучшилось, отступила.

– Я еще не закончила, – сказала она, ее глаза блестели. – Ты говорил мне, что хотел бы видеть наши отношения честными, а когда я веду себя честно, ты запугиваешь меня. Если ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенной, я должна быть уверена, что ты готов выслушать правду. Ты был несправедлив несколько минут назад, и я думаю, у тебя невыносимый характер!

– А у тебя, злюка? – нежно спросил ее Рамон.

– Не думаю! – воскликнула Кэти, топнув каблучком. – Когда я дотронулась до тебя, я хотела быть ближе к тебе. Я не лукавила!

Измученная своими жалобами, Кэти сердито смотрела в сторону, избегая встретиться с ним взглядом. В голосе Рамона были и признание его вины, и просьба:

– А сейчас ты не хочешь коснуться меня?

– Ничуть!

– Даже если я скажу, что виноват, Кэти?

– Да.

– И ты не мечтаешь быть ближе ко мне, Кэти?

– Нет, не мечтаю.

– Посмотри на меня. – Пальцы Рамона коснулись ее подбородка, приблизили ее лицо к себе. – Я неосторожно задел тебя, теперь ты – меня, и все это, несмотря на наше влечение друг к другу. Мы можем изощряться в нанесении уколов друг другу, пока гнев не испарится, или не делать этого, а попытаться понять друг друга. Я не знаю, какой путь ты выберешь.

Она посмотрела в его полные решимости глаза и все поняла. Черты ее лица дрогнули. Перед ним стояла прежняя Кэти – милая, ранимая и… смущенная. От прошедшей грозы ее голубые глаза потемнели. Она глубоко вздохнула, как ребенок, и храбро сказала:

– Обними меня.

С нежностью, в которой сквозило нетерпение, Рамон заключил ее в свои объятия.

– И я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

– Как? – нежно выдохнул он.

– Как друга – ты же не сердишься, – ответила Кэти, смущенная вопросом.

Его губы прижались к ней, они были теплыми, но плотно сжатыми.

– И не только дружески, – задыхаясь, уточнила она.