Триумф нежности

Мысли ее потекли дальше. Находясь в Пуэрто-Рико, ей совершенно не обязательно сообщать начальству, что она увольняется из-за замужества. Мотив ее увольнения – так всегда делают в подобных случаях мужчины – более выгодная должность. Все обдумав, Кэти вставила другой лист бумаги в машинку и напечатала заявление об уходе, датировав его двумя неделями вперед. Она захватила свои бумаги и направилась к Вирджинии. По мере того как Кэти приближалась к кабинету начальницы, ее спокойствие испарялось.

Вирджиния была поглощена чтением каких-то записок, ее темноволосая голова с короткой стрижкой низко склонилась над столом. Как всегда, она выглядела деловой и женственной.

«Элегантный вечный двигатель», – с любовью подумала Кэти. Приведя в порядок свой темно-синий блейзер и разгладив складки шотландки, она проскользнула в кабинет:

– Джикки, ты не могла бы уделить мне несколько минут?

– Если это не срочно, дай мне полчаса просмотреть отчет, – ответила Вирджиния, не поднимая головы.

Волнение Кэти нарастало с каждой секундой. Ей показалось, что она не выдержит еще полчаса.

– Это… это очень важно.

Женщина за столом быстро подняла голову, услышав дрожь в голосе Кэти. Она очень медленно положила ручку на стол, взглянула на приближающуюся Кэти и по ее лицу что-то поняла – от огорчения у нее появились складки на лбу.

Теперь, когда пришло время, Кэти не знала, с чего начинать. Она подала Вирджинии свои бумаги.

– Теперь объясни толком, к чему эта двойная бухгалтерия?

– Я хочу поехать в Пуэрто-Рико с Рамоном. Там я смогу решить – стать его женой или нет. Если я решусь – вот мое заявление об отставке. Двухнедельный отпуск может сохраниться как предупреждение, вот оно, если ты позволишь.

Вирджиния откинулась в кресле и в изумлении посмотрела на Кэти.

– Кто он? – спросила она.

– Мужчина, о котором мы говорили в среду. – Вирджиния продолжала смотреть на нее с недоверием, и Кэти пришлось объяснять: – У Рамона маленькая ферма в Пуэрто-Рико. Он хочет, чтобы я стала его женой и жила с ним.

– О Господи, – протяжно вздохнула Вирджиния.

Кэти, которая никогда не видела Вирджинию в таком состоянии, беспомощно добавила:

– Он вообще-то испанец.

– О Господи! – почему-то снова повторила Вирджиния.

– Джикки! – в отчаянии умоляла Кэти. – Я понимаю – это так внезапно, что почти невероятно. Это…

– Ненормально! – решительно объявила Вирджиния, наконец-то придя в себя. Она сокрушенно покачала головой: – Кэти, по твоему рассказу два дня назад я представила его не только красивым, но и утонченным, имеющим стиль – под стать тебе. Теперь ты говоришь, что он пуэрто-риканский фермер, – и ты собираешься стать его женой?

Кэти только молча кивнула головой.

– Я думаю, что ты просто сошла с ума, но, в конце концов, у тебя есть достаточно здравого смысла, чтобы не отказываться от должности и не сжигать за собой все мосты. Через четыре недели или несколько раньше ты будешь раскаиваться в этом романтичном, но слишком абсурдном порыве. И ты знаешь, что я права, – иначе не просила бы об отпуске, а просто уволилась.

– Это не безрассудство и не порыв. – Глаза Кэти были полны слез. – Рамон так отличается…

– Я думаю! – мрачно проговорила Вирджиния. – Латиноамериканский мужчина обычно считает жену своей рабыней.

Кэти промолчала – она и сама хорошо знала, что Рамон – настоящий латиноамериканец. Со всеми вытекающими последствиями.

– Рамон не такой, как все, – наконец сказала Кэти, пытаясь убедить в этом не только подругу, но и себя. – Рядом с ним и я чувствую себя особенной. Он не пустой и не эгоист, как большинство мужчин. – Заметив, что Вирджиния по-прежнему не верит ей, она добавила: – Джикки, он любит меня. Я чувствую, что любит. И я нужна ему. Я…

– Конечно, ты нужна ему! – усмехнулась Вирджиния. – Он мелкий фермер, он не в состоянии оплачивать повара, домохозяйку и ту, с которой можно спать. Ему нужна жена, которая выполнит все обязанности разом… – Но, взглянув на дрожащее лицо Кэти, она не стала продолжать. – Извини, Кэти, я не должна была так говорить. У меня свои представления о браке, а у тебя, может быть, все будет по-другому. Но я сомневаюсь, что такой брак – твоя судьба, ты не сможешь вписаться в эту жизнь.

– Но и моя жизнь меня не радует, Джикки, – с тихой убежденностью сказала Кэти. – Задолго до того, как я встретила Рамона, я это почувствовала. Я не смогу быть счастливой, посвящая все время себе – своей карьере, своему будущему. Для меня такая жизнь пуста и бессмысленна.

– А ты знаешь, у скольких женщин нет ничего из того, что есть у тебя? Ты знаешь, сколько женщин мечтают о независимости?

Кэти кивнула, ей стало неудобно – отвергая свою жизнь, она косвенно отвергала и стиль жизни Джикки:

– Я знаю. Может быть, это так, но не для меня.

Джикки взглянула на часы и поднялась, извиняясь: