Триумф еретиков

Вот тогда-то один умник на судне, второй помощник капитана, студент-заочник юрфака Калининградского Универа Антон – «Красавчик» и накропал для друга Беника цедулю в Президиум Верховного Совета. Прошло полгода, о ней уже и забыли, ан – нет! Провернулась со скрипом ржавая машина, где-то на «Входящем» надо было приставить «Исходящий» и Беника пригласили со всеми его жалобами-отписками в Первопрестольную.

Вот тут-то нагловатого и развязного Беника и перекосило…

А к кому бегут все армяне Калининграда за советом?

Они бегут к Акопу!

Акоп Арутович Кочумян – самый мудрый из армян Калининграда, а то кто же бы его поставил начальником Областного управления торговли?

Что мог Акоп Арутович? Он мог – всё! Старик Хоттабыч (который выскочил из кувшина) выглядел бледно по сравнению с Акопом Арутовичем. Ну разве мог Хоттабыч в два дня «нарисовать» автомашину-мечту «Жигули» (очередь – 15 лет!) или холодильник «ЗИЛ» (очередь – 5 лет)?

Коля Буторин, по прозвищу Кока, верный «оруженосец» Беника, как Санчо Панса у Дон-Кихота, присоветовал сразу:

– Иди к Акопу! И к Антону-Красавчику – пускай тебе речь напишет, а ты выучи, чего там будешь говорить. А то, от волнения, ещё и матом брякнешь!

– Я – двадцать пять лет в торговле. Я ещё ни разу не встречал большого начальника, который отказался бы от армянского коньяка! Дам тебе пять бутылок «Двина», его пил сам сэр Уинстон Черчилль! Дам тебе копчёного угря: такое есть только в Прибалтике. И – поувереннее действуй! Не бойся. Они – такие же люди, они – не небожители. Они кушают, пьют и какают, как мы, грешные. – наставлял Акоп Бена перед отъездом.

– Акоп, а как же я вручу этому «члену», то есть – «референту» эту «дачку», как выражаются на «зоне» приличные люди? – усомнился Бен в таком раскладе, который нарисовал ему Акоп.

– Вручать ничего не надо. Они там «пасут» друг друга из зависти. Ты оставишь пакет в боксе автоматической камеры хранения на Белорусском вокзале, а референту передашь бумажку с номером кода и скажешь: «Там вам гостинец из Армении, любимый коньяк Уинстона Черчилля, заберите, когда время будет». Ну, кто же откажется постоять рядом на одной ноге с Черчиллем? Твой референт уже этим вечером сгоняет на вокзал гонца за «Двином», я знаю, что говорю! – учил Акоп недотёпу по части взяток – Беника.

Искать Антона долго не пришлось. В ресторане «Балтика», как обычно, второй стол слева. Задачу он понял слёту и назавтра Беник уже зубрил свою, пробивающую слезу, речь.

…Москва хорошего настроения прибывшему не прибавляет. Всеобщая отрешённость, все несутся вскачь, как угорелые, все – незнакомые и все заняты только собой! А ты – среди этих миллионов – совсем одинок и никому не нужен. И, самое интересное в этом нескончаемом потоке «скакунов» – у них у всех одинаковое выражение лица: как будто их всех крупно обокрали… А что? Если вдуматься поглубже, с точки зрения научного коммунизма, может и впрямь?…

У огромной, пятиметрового роста, двери приёмной Верховного Совета (а зачем такая дверь? Атланты вымерли, а пигмеям и щели было бы достаточно…) Беник ощупал затёртый до дыр конспект своей речи и, мысленно, повторил зачин.

Минута в минуту он уже открывал дверь с табличкой «Шевченко Т. И. – референт». «Спокуха, Беник, спокуха!» – мысленно медитировал себя Бен и ковровая дорожка упёрла его в стол, за которым сидел толстый и лысый дядька в сильных очках.

– Садитесь, пожалуйста! К кому у вас приём? – глядя в сторону, заученно изрёк толстый.

– «Ну, блин, – успел подумать Бен, – с этим мурлом не договориться даже с коньяком Черчилля!» И Бена понесло точно по конспекту, слово в слово. Окончив, Бен выдохнул воздух, как спущенный баллон, и уставился на Толстого, глаза в глаза: дошло или не дошло?

– Так вы не ответили мне на мой вопрос: к кому вы приглашены? Если к товарищу Шевченко, то Тамара Ивановна вот она сидит, ждёт вас, а я – её помощник, веду регистрацию посетителей, – огорошил Бена Толстяк. Выходит, весь накопленный эмоциональный заряд его речи ушёл в песок… Пропал зря…

Бен поменял кресло. Перед ним сидела мужеподобная дама бальзаковского возраста, курила сигарету и насмешливо взирала на стушевавшегося огромного самца.

Бена переклинило. Он не мог вспомнить начало своей речи. Он машинально вытащил свой затрёпанный свиток, но шпаргалить при даме постеснялся.

– Вот что! Вы сейчас расстроены. Погуляйте, соберитесь с мыслями и через пару часов приходите вновь. Тогда мы с вами и побеседуем, – вошла дама в положение этого огромного симпатяги-джигита.

И тут в дело вмешался Его Величество – Случай!

В кабинет впорхнула молодая сослуживица, нагнулась к уху Тамары Ивановны и зашептала: «Не будет ли она приобретать билеты на сегодняшний концерт американской джазовой звезды – Дюка Эллингтона?» Тамара Ивановна сморщилась, как от зубной боли: «Джаз! Космополитизм! Культура, чуждая советскому человеку!»

– Да вы что? Конечно – нет! Я такие мероприятия не посещаю! – вполголоса отнекивалась Тамара Ивановна. Сослуживица пожала плечиками и развернулась было уходить.