Триумф безголовых

Солнечный мог бы и поторговаться, кабы ему доложили, что Вальтар уже в плену у островитян. О чем Гвирр опять-таки «забыл» известить союзника, ведь посланники южан об этом не спрашивали. Но второй секрет Гвирра тоже обещал вот-вот раскрыться. Проникшие в город шпионы Григориуса скоро узнают, что тетрарх схвачен. И донесут своему королю еще одну неприятную для него новость. Тогда-то между ним и Рябым и развернется настоящий дипломатический турнир по разделу завоеванных территорий. Ну а пока промонторцы и хойделандеры дрались с эфимцами на улицах Тандерстада, а короли севера и юга отсиживались в своих ставках и думали, как им переиграть друг друга…

Ван Бьер сменил рубище на одежду хойделандера, которого он прикончил, когда мы вылезли из подземелья. Этот тип силой затащил в кусты крестьянку, понятия не имея, что неподалеку сокрыт еще один потайной вход в катакомбы. Оглядевшись и поняв, что кроме насильника и его полуживой от страха жертвы больше никого поблизости нет, кригариец свернул островитянину шею и, прогнав крестьянку, переоделся. Благо грубое трофейное шмотье пришлось ему впору. Оно ничем не отличалось от одежды, носимой тысячами дружинников Гвирра – вступивших в его войско рыбаков и крестьян.

И все же сам кригариец не походил на островитянина. С тех пор, как Вездесущая сбрила с его головы всю растительность включая брови – дабы налепить на него фальшивые ожоги, – минуло четыре дня. За которые ван Бьер вновь оброс и щетиной, и меленькими волосенками. Вот только люди, к которым он шел, носили длинные бороды и редко стригли свои засаленные космы. Хотя и в таком виде Баррелий был узнаваем. Тем паче его помнили не только Гвирр, но и многие приближенные короля, а также воеводы и обычные дружинники.

Псина не преуменьшала: Хекс действительно был крошечным замком. Даже не замком, а сторожевой башней – толстой, квадратной и обнесенной невысокой крепостной стеной. Но если бы эфимцы не покинули северный форпост сами, взять его приступом оказалось бы нелегко. Штурмующим пришлось бы сначала преодолеть крутые склоны холма и лишь затем стену. Откуда бы их все это время обстреливали из луков и швыряли им на головы камни. А они, цепляясь обеими руками за склон, не могли бы даже прикрываться щитами.

В Хексе успели побывать и южане, но так как он стоял от города дальше всех пригородных замков, его занимал обычный дозор. Который при появлении дружин Гвирра оставил замок, дабы не угодить в окружение и не вступать в спор из-за не столь важного для фантериев укрепления. И пускай Хекс был тесноват и скромен для короля всего Хойделанда, близость ко входу в катакомбы Главного храма и хороший вид на город примирили Рябого со временными неудобствами. Тем более, что вскорости он собирался переселиться ни много ни мало в сам Мунрок.

– А ты что еще за чучело безволосое? – осведомился у Баррелия гигант-островитянин. Судя по всему – вожак компании, что стерегла ворота замка. На левой щеке у каждого из девяти стражников была вытатуирована руна «хверг», и монах припомнил, что так клеймили себя люди бранна Сломанные Весла.

– Я монах-кригариец Баррелий ван Бьер, – представился гость. – Но ваш покойный король Даррбок, да не сотрется его великое имя со Столпа Побед, называл меня Пивным Бочонком.

Браннеры оживились, а те из них, кто сидел или лежал на расстеленных шкурах, торопливо встали. Оружие никто не выхватил, но все были готовы сделать это по первой же команде.

– А южане, ходят слухи, прозвали тебя Кошмаром Фенуи. – Гигант нахмурился видимо, пожалев, что необдуманно обозвал гостя чучелом. И, опершись на воткнутый в землю двуручный меч, тоже встал на ноги. – Меня зовут Годурр Кормило. Может, доводилось обо мне слышать?

– О тебе – нет, но о Сломанных Веслах я наслышан, – ответил ван Бьер. – Это же вы рубились на правом фланге королевского войска в битве у Широкого брода пять дет назад?

– Верно толкуешь, – подтвердил Кормило. – Но это давняя история и не слишком веселая – мы тогда половину бранна ни за хрен собачий потеряли. Хотя о кригарийцах нынче рассказывают байки куда печальнее. Вы что, и вправду пытались снести башку Вальтеру Третьему, но вас победил в одиночку какой-то храмовник?

– Не верь всему, что брешут эфимцы, – посоветовал ван Бьер. – Но отчасти это правда. Видишь… – Он провел себя ладонью по макушке. – Пришлось побриться в знак траура по погибшим братьям.

– Впервые слышу о подобной традиции, – признался Годурр.

– Еще бы, ведь и кригарийцы погибали в последний раз очень давно, – ответил монах. – Ну что, пропустишь меня к своему королю? Мне надо потолковать с ним насчет важного и срочного дела.

– У Гвирра, знаешь ли, сегодня все дела важные и срочные. – Гигант смерил кригарийца недоверчивым взором с высоты своего роста. – Какого рожна ты решил, что он пожелает тебя выслушать?