Триумф безголовых

Что ж, Вальтар Третий не испугался слухов о кригарийце. Судя по шуму снаружи, у храма собралась большая толпа. Возможно – как раз благодаря этим слухам. Всем хотелось присутствовать при историческом событии, если кригариец и вправду рискнет здесь объявиться. Война войной, но даже она не убила в людях обыкновенное любопытство.

Тетрарх, его свита, в которую входил и наш краснорожий знаменосец, а также три десятка гвардейцев вошли в притвор сразу, как только утихли фанфары. Храмовники остались стоять, но все калеки – и настоящие и мнимые, – упали на колени и склонили головы.

Едва последний гвардеец переступил порог храма, ворота были тут же затворены и заперты на засовы. Но это было не связано с кригарийской угрозой. Так делалось всегда, чтобы шум снаружи не отвлекал Вальтара Третьего от молитвы.

Помнится, я был раздосадован тем, что не увижу тетрарха, когда Баррелий не взял меня с собой во дворец. И вот моя мечта сбылась. Не так, как того хотелось, но я узрел в двух шагах от себя правителя Эфима. Вернее, не его, а лишь его ноги – мы продолжали стоять коленопреклоненными с опущенными головами. Как и прочие калеки, мы протягивали тетрарху ладони, куда он должен был положить несколько цанов. Вальтар не считал зазорным самому одарить каждого. И пускай нас было много, но не настолько, чтобы мы сильно его задержали.

Дабы не выделяться из толпы, я тоже вытягивал руку, куда в конце концов упало три цана. Не поднимая глаз, я поблагодарил Вальтара за щедрость и умолк, чтобы не мешать ван Бьеру. Его очередь была следующей, и он собирался сказать тетрарху о чем-то важном. О чем именно, он мне не признался, и я не хотел пропустить это мимо ушей.

– Покорнейше благодарю вас, о Великий сир! – произнес слепец, принимая из рук правителя стопку цанов. – Хочу заверить вас, что я всего лишь пыль, готовая запорошить глаза ваших врагов. Призовите меня на службу, Великий сир! Призовите, как вы однажды мне пообещали, прошу вас!

Я затаил дыхание, чувствуя как удары моего сердца отдаются у меня в ушах. Краткая речь Баррелия состояла из слов самого тетрарха, сказанных им в конце их первой встречи. Монах рассчитывал, что Вальтар помнит об этом, и что никто в его свите не знает подробностей того разговора. А также на то, что правитель, узнав его, не испугается и не прикажет зарубить кригарийца на месте.

Это был один из самых отчаянных поступков, которые он делал на моей памяти. И это могло стать самым экстравагантным из виденных мною самоубийств. Могло – но не стало. Потому что все обошлось.

– Да ты бредишь, слепой, – заметил кто-то из свиты. – Какой из тебя служака, если ты даже кончика своего носа не видишь?

– Постойте! – внезапно потребовал тетрарх. – Эй, слепец, вытяни-ка руку.

Ван Бьер, который еще не спрятал монеты в складках рубища, повиновался.

– Это тебе за твое похвальное рвение, – сказал Вальтар, добавляя Баррелию еще три цана. – И раз ты правда намерен мне послужить, будь наготове. Как знать, возможно, настанет момент, когда я в самом деле тебя призову.

– Я готов, Великий сир! Только прикажите! – вновь склонился в поклоне монах. Но тетрарх не ответил, потому что уже отвернулся к одноногой старухе и ее лопоухой поводырше и одаривал цанами их.

У меня язык чесался спросить у ван Бьера, добился он своего или нет. Однако перед нами стояли храмовники, которые услышали бы наш разговор, и я не проронил ни звука.

Закончив раздачу милостыни, Вальтар и свита отправились к алтарю, где их встречал сам первосвященник Эфима Симариус. Он тоже был знаменитой личностью. Но его, в отличие от тетрарха, я раньше видел на публичных богослужениях, поэтому не испытал особого трепета. Говорят, Симариус тоже иногда молился с Вальтаром, и сегодня, похоже, был такой день.

Молитва тетрарха была скромнее храмовой службы. И почти не отличалась от молитвы обычного прихожанина, разве что Вальтару дозволяли молиться у главного алтаря, рядом с ним на коленях стоял сам первосвященник, а их окружали храмовники и гвардейцы. Хоры при этом не пели и молнии не сверкали, так что нас с монахом ожидало унылое зрелище. Тем более, что всем калекам также предстояло стоять на коленях и молиться – а как иначе?

Однако нам неожиданно удалось этого избежать.

Прежде чем приступить к молитве, Вальтар подозвал к себе одного из гвардейцев – очевидно, командира, – и дал ему какие-то указания. Гвардеец поклонился, а затем отобрал четырех бойцов и направился с ними обратно к выходу. Но до ворот они не дошли. Поравнявшись с нами, гвардейцы вдруг остановились, и командир, указав на Баррелия пальцем, потребовал:

– Вставай, слепец. Ты идешь с нами!

– Извините, добрые сиры, но я не вижу, кто вы такие, – изобразил растерянность монах. А может, и впрямь растерялся, ведь фальшивые бельма делали его слепым по-настоящему.

– Это гвардейцы Великого сира, отец, – подсказал я.

– Вот как? Что ж, в таком случае, сынок, не будем задерживать добрых сиров и пойдем с ними. – не стал перечить ван Бьер. – Видимо, дело очень серьезное, раз им зачем-то понадобился слепой бродяга вроде меня…

Глава 31