Триумф

Мой внук Александр везет меня выбирать кухню. Я ему не завидую, но он понимал, на что шел. Видимо, этим и объясняется то, как он сейчас сосредоточен. Просто вжался в руль, наверное, где-то на подсознательном уровне все еще помнит мою муштру, когда только учился водить. Будто бы доказывает, что он отличный шофер. Да, так и есть, он преуспел во всех своих начинаниях, только вот в себя так и не поверил. Рассматривает все происходящее с ним как цепь случайностей, а если встречаются какие-то трудности, особенно это было заметно лет десять назад, он чуть ли не втягивал шею в себя, горбился в три погибели. Мой статный Александр с большими голубыми, по-настоящему голубыми глазами. Не похож ни на отца, ни на мать, ни на меня.

Внутренне он закрыт, я это всегда хорошо чувствую, хотя говорит больше меня, смеется, имеет друзей, а это уже редкость. Но настоящий Александр другой – болезненно-скромный, прозрачный, усталый от мыслей. Иногда мне кажется, что он взвалил на себя непосильную ношу – мыслей обо всех грехах этого мира. То, что сейчас мешает ему жить, возникло много веков назад, задолго до его рождения.

Когда-то я слышала о людях, которые одиноко замаливают наши грехи…

Мы в машине вдвоем. Я улыбаюсь этому симпатичному молодому человеку. Он и в детстве казался взрослым, он и тогда был одиноким. Я посматриваю на него, он улыбается. На кого же он похож?

Во мне в его возрасте все-таки не было ни этой печали, ни бесконечного одиночества. Я была истеричной и нервной. Постепенно успокаивалась, шли годы, я научилась понимать себя, но истинное счастье нашла как-то незаметно. Так бывает – ищешь всю жизнь, а когда находишь, то не сразу это замечаешь. В юности я никогда не могла представить, что буду нянчить ребенка с таким удовольствием. Мне вообще казалось, что дети хоть и должны иметь место, но к ним необходима няня. Ставила на первое место себя, была эгоисткой.

Все изменилось, когда появился отец Александра, Анджей. Изменилось в реальности. Хотя нет, это случилось несколькими годами ранее, когда ко мне пришла первая мысль о сыне. В тот момент у нас с его отцом случился роман, такой, где были затронуты чувства, сердце, нерв. На минуту я стала спокойнее, счастливее, мир перевернулся, оказалось, что карьера – ничто, а готовка вовсе не так унизительна. Деньги не главное, как и дом, как и сон. Мне хотелось ни на минуту не разлучаться с этим человеком, но это было невозможно. Иногда я была на вершине мира, но стоило ему сделать что-то не так, и я проходила все круги ада, совершенно забросила живопись, которая впоследствии и стала моей настоящей карьерой. Он дал мне многое – уверенность в себе, которая растворялась, стоило ему меня покинуть, чувство защищенности, которое обволакивало меня, стоило ему появиться на горизонте. С ним я была и сильной и уязвимой одновременно. Сильной, потому что так должно. Уязвимой – от чувств. Он разрушил мой мир и отстроил его заново. Я даже не заметила, как это произошло.

Потом отношения на время испортились. Анджей появился спустя годы, совсем на другом этапе жизни. Но идея о нем появилась именно тогда.

Мы едем, кажется, целую вечность. Я что-то рассказываю внуку, не особенно задумываясь, но оживленно. У него очень мягкая улыбка – не ироничная и не снисходительная. Это не улыбка сильного человека, не улыбка сломленного. Это улыбка человека, который замаливает чужие грехи.

Москва пролетает за окнами. Полупустой город, с довольно бессмысленной архитектурой. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. На улицах пусто, люди комфортно располагаются у себя дома, не покидая его без лишней надобности. Автомобилей немного, усредненно они все довольно громоздки, преимущественно темных цветов.

Я всматриваюсь в лицо Александра.

Что его ждет в этом мире?