Тритон ловит свой хвост (СИ)

Илья Витальевич не ответил, генерал и не ждал ответа. Только что погибли его люди, те, за кого он отвечал и кого поклялся защищать. Если, конечно, он настоящий командир.

— Здесь Сокол, — снова заговорил генерал в трубку. — К огню из всех стволов, минутная готовность. Выполнять!

Люди на маленьких картинках пришли в недолгое движение и снова замерли. Потянулись секунды.

— Залп!

Экран затянуло дымом. Наверху, там, где стояли войска, сейчас грохот, пришло в голову Жогину. Это плохо кончится, это очень плохо кончится. Хорошо то, что он успел отдать распоряжения. Трепников с Антоном справятся. Наверное, но уже ничего нельзя изменить.

— Есть попадание, — прошелестел связист. Штабной зал замер, глядя на экран. На нём разверзся огненный ад. Купол скрылся в дыму и пламени. Горела земля, горел воздух, горел лес вокруг горы. Потом дым рассеялся, поднятая взрывами земля опала.

Купол стоял непоколебим, и внутри него лениво двигались тени, похожие на людей. Казалось, они не заметили атаки.

— Залп! — снова скомандовал Илларионов.

Всё повторилось. Над куполом повисло дымное облако. И… всё!

Нет. Как росток, как побег бамбука прорывает землю, вершину купола разорвала стреловидная штанга. Вознеслась на многометровую высоту, раскрылась невиданной ромашкой. Лепестки пришли в движение, замерли и плюнули огнём.

Жогин судорожно втянул воздух. В нижней части экрана бушевал огненный шторм.

Подбежал бледный офицер.

— Ну? — метнул на него взгляд Илларионов.

— Наша артиллерия уничтожена, — дрожащим голосов доложил офицер.

— Вся?!

— Все, кто стрелял.

— Чё-орт! — выругался генерал.

Тренькнул ноутбук связиста.

— Москва, господин генерал, — глянув на экран, доложил он.

Илларионов схватил трубу.

— Да! — с трудом удерживаясь от крика, ответил он. — Да, я. Да, — он запнулся, — господин президент! Да, так точно.

Кровь отхлынула от лица генерала, превратив его в белую куклу. Генерал преувеличенно аккуратно положил трубку на рычаги и сказал:

— Господа офицеры. Ядерная атака, — и в наступившей тишине добавил: — Москва видела трансляцию. Они запускают «Скифы». Две единицы. Всем срочно спуститься в бомбоубежище. У вас есть здесь бомбоубежище, полковник?

— Да, господин генерал, — ответил Хо́мяк. — Хотя мы и так под землёй.

— Вы не знаете, что такое «Скифы», полковник, — ответил Илларионов. — Тем более две штуки. Скоро здесь будет выжженная пустыня. А так… есть шанс.

Штаб пришёл в движение. Офицеры собирали бумаги, носимое оборудование и двигались в дальний конец зала, где раскрыл свой зев спуск в бомбоубежище.

— Идёмте, Жогин, — схватил его за плечо Хо́мяк.

— Я останусь, — ответил Илья Витальевич. — Хотя, вы можете меня вывести.

Генерал посмотрел на него долгим взглядом.

— Как хотите, — сказал он наконец. — Выводить вас бессмысленно. Только имейте в виду, деньги вас не спасут.

— Смешно, — ответил Жогин и отвернулся.

Не прошло и двух минут, как штаб опустел. Погасли мониторы, замолкли телефоны, только, как издёвка, работал большой экран на стене. Там горело, взрывалась, бегали люди, тащили раненых, пытались что-то тушить, не зная, что жизни остались считанные минуты. Два «Скифа»… Два, хотя хватило бы и одного! Они превратят горы в равнину, лес в усыпанную пеплом пустошь. Они вскипятят реки и озёра, а родной город обратят в пыль, как и Центр его имени. Возможно, Трепников с Антоном успели увести кого-то в подвалы. Хотя бы детей! Там достаточно воды и провизии, там можно прожить не один день. Пуская они выживут.

А ему, триллионеру Жогину, ни к чему спускаться в бомбоубежище. Какой в этом смысл, если мечта жизни стёрта в порошок?

Он сидел и смотрел в экран, думая ни о чём, потом яростная вспышка милосердно отключила сознание.

***

— Привезли! — техник едва не подпрыгивал на месте от возбуждения. — Монтируем, господа военные!

Главный блок «Панциря» везли на четырёх транспортных платформах, за ними тянулся хвост из толстых, как удавы, кабелей. Техник долго — очень долго, казалось Сою, недопустимо долго! — выбирал место, потом махнул рукой. Платформы сгрузили блок на землю и удалились. «Панцирь» загудел, укореняясь. Череда огоньков, синих и зелёных, пробежала по его граням. Техник улыбался. Иногда среди огоньков появлялся жёлтый, и тогда техник хмурился и, ругаясь на незнакомом Сою языке, лез в нутро блока.

Не успеет, переживал Сой.

Техник успел. «Панцирь» вздохнул как живое существо, распустил над собой зонтик силовых тяжей. Тяжи поднялись вверх — и срослись, растворились в куполе «Полога». По кабелям пробежала невидимая волна. Сой знал: в пещере, заключившей в себе их светило и Мир, кабели каким-то образом соединились с Границей. Каким, могли бы понять считанные учёные в Мире, но вряд ли кто из них смог внятно объяснить это простому человеку, такому как Сой или даже Логаро. «Панцирь» и Граница стали одним целым, и это главное.

— Всё, господа военные, — просветлел лицом техник. — Теперь точно всё! Не знаю как вы, а я — спать… Перенервничал с вами.

Он привалился спиной к покатому боку «Панциря» и захрапел.

— Что дальше, Логаро? — спросил Сой.