Тритон

Мое сердце замирает, когда Голиаф уплывает от меня. Разве он не понимает, что я сказала? Он боится? Могу ли я винить его в этом случае? Тем не менее, с его быстро исчезающим плавником уходит мой единственный шанс для оказания помощи этой юной Сирене и, возможно, мой единственный шанс, чтобы вернуться в дом Галена в ближайшее время.

Как раз, когда я уже чувствую, что меня начинает охватывать рыдание, угрожая вырваться из безнадежных глубин внутри меня, я вижу Голиафа. И он направляется прямо ко мне. Я вскрикиваю и ухожу с дороги. Конечно же, он не хочет столкнуть меня, не так ли? Он крутится мимо меня и поднимается все выше и выше. Его проходящий мимо импульс раскручивает меня в маленький водоворот Эммы. Громкий стук раздается сквозь воду. Он таранит лодку. Она начинает опрокидываться, но не переворачивается полностью. Я слышу над собой приглушенные крики Папаши и Дона. Мы определенно на правильном пути.

— Еще раз, Голиаф!

Он снова исчезает, в этот раз на несколько секунд дольше. Теперь мне уже хватает ума дать ему возможность взять больший разгон. Он проскальзывает мимо меня, и я уверена, в этот раз он ее подцепит.

Он не разочаровал. Брюхо лодки исчезает, перевернувшись на спину, как покорная собачка. Удочки, банки и сапоги уходят ко дну океана, а затем слышится один, два, три больших всплеска. Не требуется докторская степень, чтобы понять, какие из них относятся к людям. Оказывается, Поу и Дон не очень хорошо смешиваются в своих камуфляжных комбинезонах.

Все же, они плавают довольно неплохо. Я возвращаюсь к отчаянно трепыхающейся сети.

— Успокойся, — говорю я ей. — Позволь мне помочь тебе.

К моему облегчению, она перестает отбиваться.

У меня уходит минута на изучение сети, повисшей вокруг нее, словно дырявый парашют, пока она медленно опускается вниз. Я тяну, и кручу, и растягиваю. Все это время она смотрит на меня. Над нами, два безголовых тела, отягощенные пропитавшимися водой жилетами, дрыгают ногами и разговаривают между собой на поверхности. Что-то они ведут себя слишком спокойно.

Дон проплывает вниз и засовывает голову в воздушный пузырь, созданный перевернутой лодкой. Я не знаю, что он ищет, но это не может быть чем-то хорошим. По мере того, как я распутываю по частям сеть, я стараюсь утянуть ее все глубже и глубже.

— Я думаю, они что-то замышляют, — говорю я ей. — Мы должны уйти поглубже, туда, где они не смогут нас достать. Люди не могут задерживать дыхание на долгое время.

Из перевернутой лодки появляется Дон. С гарпуном. На некоторое время он всплывает на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, а затем ныряет в нашем направлении. Внезапно, юная Сирена хватает меня за запястье через сеть и дергает меня вниз вместе с ней, быстрее, чем я смогла бы потянуть нас одна.

Дон прицеливается. Но не в нас.

— Нет!

Но это все, что я успеваю вымолвить до того, как копье врезается в Голиафа. Он издает ужасный звук, звук, который превращает мое сердце в шрапнель. Я делаю рывок, чтобы освободиться от маленькой Сирены, тянущей меня подальше от мужчин, от поверхности. От Голиафа.

— Мне нужно вернуться, — говорю я ей. — Кит. Он мой друг и он ранен.

Она кивает и отпускает меня.

— Но ты уходи, — говорю я. — Если ты можешь плыть с сетью, найди кого-то, кто поможет тебе освободиться. Не возвращайся на поверхность. Ну же, плыви!

Я вовремя отворачиваюсь от нее, чтобы заметить, как Голиаф стремительно погружается, — должно быть, срабатывает инстинкт самосохранения, — чем глубже, тем безопаснее. Тонкий, извилистый кровавый след тянется за ним, вытекая из того места, где гарпун ​​пронзил его плоть. Тем не менее, судя по тому, что большая часть гарпуна все еще торчит из его тела, я думаю, это всего лишь небольшая ранка. Я сразу же успокаиваюсь, а затем мгновенно чувствую отвращение к самой себе за такие мысли. Кого интересует, небольшая это рана или нет, идиотка? Он ранен.

Я открываю рот, чтобы позвать его, но закрываю его снова. Было бы глупо и эгоистично с моей стороны отвлекать его от того, чтобы покинуть это место, даже если я просто хотела убедиться, что с ним все будет в порядке. В конце концов, это в первую очередь моя вина во всем случившемся. Я хочу сказать ему, как мне жаль, что это произошло. Что я втянула его в это, когда все, чего он хотел — это просто поиграть. И как я благодарна, что он помог. Я решаю, что несмотря ни на что, я найду способ, чтобы дать ему понять, как ужасно я себя чувствую. Как я благодарна ему.

Я смотрю на поверхность, где два придурковатых рыбака борются с застежками на своих только что одетых спасательных жилетах. Жилеты кажутся маловатыми, чтобы удержать этих волосатых мамонтов на плаву.

Решив, что я сегодня уже натворила достаточно и хорошего, и плохого, я ныряю глубже, подальше от мужчин. Надеюсь, кто-то знает где они находятся или где их искать, и отправит за ними береговой патруль спустя какое-то время. Надеюсь, спустя продолжительно время.

В то же время, я надеюсь, что мне повстречается стайка дельфинов, которая сможет меня подкинуть. Иначе плыть домой мне предстоит долго и нудно.

Глава 16