Тристан 1946

— Мистер Оконский, — произнесла она нараспев (вообще-то она родом из Манчестера, но всякий раз, когда она считает, что достоинство ее задето, начинает «петь» на оксфордский манер). — Мистер Оконский, я не привыкла к тому, чтобы прислуга расхаживала по дому в голом виде. Это наносит оскорбление хорошему вкусу, не говоря уж о субординации. Я очень опасаюсь, что и мой муж придерживается того же мнения. Da-a-arl-ling, — томным голосом окликнула она своего мужа, банковского служащего, — спустись сюда и выскажи свое мнение.

Как раз в эту минуту на лестнице послышался топот Михал и Кэтлин, принарядившиеся и спешившие куда-то, появились в самый разгар военных действия. Я остановил их.

— Скажи, Михал, это правда, что ты по ночам поешь и играешь? И кто из вас разгуливает по дому нагишом?

Они вопросительно взглянули друг на друга, словно пытаясь понять, о чем речь. Потом дружно расхохотались.

Кэтлин: Дядя (она с поразительной готовностью стала называть меня дядей), разве это была ночь? Раннее утро и ранний вечер. И вообще, сейчас зима. В пять утра темно. В восемь вечера тоже. Если еще не петь и не играть, умрешь с тоски!

Мисс Линли побагровела: Я не позволю себя дурачить! Я глядела на часы: было не восемь, а десять.

Михал с ангельской улыбкой: Мисс Линли, стоит ли из-за каких-то двух часов спорить? Вчера вечером я пел, потому что днем убирал погреб. А вы обратили внимание, что ваше пианино расстроено? Особенно басы. Я это еще в воскресенье заметил, когда вы играли «Грезы» Шумана. Как жаль, пропадает весь эффект.

Мисс Линли, явно озадаченная: О, вы говорите, басы? Да, в самом деле… Вы правы. Придется позвать настройщика.

Михал, перебивая ее: Не нужно, я сам сделаю. Недавно я у своей мамы настраивал пианино.

Результат: Мисс Линли с Михалом вместе идут настраивать пианино.

Кэтлин хотела было последовать за ними, но тут снова послышалась оксфордская речь миссис Смит: Расстроено или настроено, это к делу не относится, инструментами можно пользоваться только в отведенное для этого время. А люди в это время должны быть надлежащим образом одеты.

Кэтлин: Дядя! Прошу вас, объясните же миссис Смит, что Михал инвалид войны и во время работы всегда легко одет. Поэтому он пылесосил ковер в шортах.

Миссис Смит: Инвалид? Что-то непохоже. Впрочем, я имела в виду не столько шорты, сколько верх.

Кэтлин: Ах, вы о том, что он был без рубашки? Это из-за легких. Ему необходимы воздушные ванны.

Миссис Смит явным недоверием: Туберкулезный больной, с такой мускулатурой? Он кашляет? Эти бациллы страшно заразны…

Кэтлин возмущенно: Кто сказал, что у Михала туберкулез? Речь идет о профилактике. Я знаю, что говорю! У меня диплом медсестры.

Миссис Смит, зажав ладонями уши: Прошу вас унять свой ирландский темперамент. — Походкой королевы она направляется к лестнице. — Да, неплохая компания! Напомаженная медсестра и музыкальный инвалид. Интересно знать, пан Оконский, кого вы собираетесь пригласить на должность старшего лакея, может быть, хирурга или капельмейстера?

Мистер Смит не успел выразить своего мнения словами. Но за спиной миссис Смит окинул Кэтлин взглядом знатока, убедительно свидетельствующим о том, «что только она, и никто другой».

Иронические выпады миссис Смит для меня не новость. И не раз приходилось мне слышать голос рассерженной львицы, почтеннейшей мисс Линли. Я понял, что мне угрожает опасность, но жильцы здесь ни при чем. С шумом и беспорядком в доме вполне можно бороться, но как быть с «колдовскими чарами» Михала и Кэтлин, которые всегда правы вопреки всем очевидным истинам? Их доводы рассчитаны на дурачка. Их образ жизни противоречит всем моим взглядам и вкусам. Не было дня, чтобы мне не хотелось сказать Михалу: «А не попросить ли тебя отсюда?» И все-таки я их не выгнал.

Они нагрянули ко мне незадолго до Рождества, и уже тогда я как-то пытался направить их на путь истинный.

— Праздники — самый удобный случай для улаживания семейных конфликтов, — внушал я Михалу. — Может быть, Кэтлин представит тебя родителям как своего жениха. В конце концов развод с Брэдли — всего лишь вопрос времени. Она, с ее дипломом, легко найдет себе работу в любой больнице. Я помогу поступить тебе в университет. — (На этот случай Притти предоставила в мое распоряжение соответствующую сумму.)

Михал посмотрел на меня, как на закоренелого грешника и тупицу.

— Пан Франтишек, но ведь это было бы нечестно! Мы ведь не собираемся жениться. А если Кэтлин вернется в больницу, она со злости отравит всех пациентов! Все это ни к чему. Нас вполне устраивает то, что есть.

Я еле сдержался, чтобы не крикнуть: «Ну а меня вовсе не устраивает роль вашего дядюшки!» Но сказать это у меня не повернулся язык.