Триптих в чёрно-белых тонах

Она начала медленно раздевать его. Сейчас ей пригодились уроки по стрип-пластике. Вадим потянулся к пуговице на её блузке, но Клавдия остановила его.

— Рано. Расслабься.

«И доверься ведению», — додумала она.

Клавдия действовала отстранённо. Она как будто со стороны наблюдала за собой. Словно это не она, а другая девушка сняла с Вадима рубашку и провела чуткими пальцами по его плечам и груди. Она чувствовала его нарастающее желание. Рискованная игра завораживала.

Она вытащила из кармана юбки атласную ленту и стала привязывать его запястья к спинке кровати.

— Мне не нравятся пассивные игры, — запротестовал Вадим, но Клавдия приложила палец к его губам, заставляя молчать.

— Это не то, что ты думаешь. Я хочу сделать тебе сюрприз.

Она опустилась над ним и распущенными волосами повела по груди и животу, заставив трепетать каждую клеточку.

— Сколько ещё я должен терпеть? Ты доводишь меня до исступления, — сказал он.

— Ещё чуть-чуть.

Теперь, когда он был обнажён, а она полностью одета, Клавдия ощущала его уязвимость. Абсолютная власть над ним пьянила больше, чем шампанское. Словно препарированная бабочка, Вадим лежал на кровати привязанный, с раскинутыми руками.

— До чего же ты красив, — с ноткой грусти произнесла она.

Вадим был так разгорячён, что даже не уловил странной интонации.

Клавдия достала шёлковый платок и завязала Вадиму глаза.

— Прекрати. Я хочу видеть тебя.

— Будь терпелив. Ещё пять минут, и обещаю, ты проведёшь самую незабываемую ночь своей жизни.

Она коснулась губами его губ. Бесплотная тень поцелуя. Обещание, скрашивающее ожидание.

Клавдия прошла в душ, включила воду и тихо покинула номер, прикрыв за собой высокую белую дверь. Музыка, шум бегущей воды и толстый ковёр заглушили её шаги. Вадим не знал, что она ушла. А на подушке рядом с ним осталась лежать белая роза и записка: «У меня никогда не было сестры. Принцесса».

Клавдия вышла из номера. Дверь закрылась, и музыка смолкла. Миновав лифт, она прошла к лестнице. Мраморная спираль ступенек уводила её прочь от безумия. Ноги стали ватными. Она вдруг осознала, как далеко зашла в опасной игре, почти стерев грань между дозволенностью и распутством. Это не могла быть она. Это всё Клара. Клара была драматургом, режиссёром и исполнительницей главной роли.

Возле стойки портье пожилая чета заполняла регистрационные карточки. Двое солидных мужчин беседовали у камина. В кресле возле журнального столика листала журнал невыразительная брюнетка, как напоминание, что спектакль ещё не закончился.

Клавдия подошла к ней.

— Юля?

— Слушай, где тут место для курящих? Ненавижу эти порядки с запретом на курево. Все курят, а курить нельзя.

— Не знаю. Я не курю, — сказала Клавдия.

Она иначе представляла себе жену Вадима.

В её лице было что-то поросячье, может быть, из-за слишком курносого носа. Ни дорогие тряпки, ни салонные процедуры не прибавляли Юле блеска.

— Я тебя не задержу надолго. Давай поговорим здесь, — предложила Клавдия.

— Я что-то не догоняю. Это я тебе нужна, а не ты мне. Почему я должна терпеть неудобства? Кстати, не припомню, чтобы мы виделись раньше. Напомни, у кого мы встречались? — спросила Юля.

— Не важно.

Клавдия даже пожалела Вадима. Она с трудом могла представить их вместе. Должно быть, эта самодовольная хрюшка его достала. Немудрено, что он искал утешения на стороне. Савва, как всегда, оказался прав. Вадим сам себя наказал, без её помощи. Ей вдруг расхотелось отдавать Юле ключ от номера гранд-люкс.

— Так зачем ты меня позвала? — поинтересовалась Юля.

— Хотела предложить тебе опубликовать что-нибудь из твоих произведений в молодёжном журнале, — с ходу придумала Клавдия.

— В каком?

— «Девичник».

Название родилось само собой.

— Не слышала, — помотала головой Юля.

— Это новый журнал. Он только начал выходить.

— Понятно. И сколько я должна за это отвалить? — без обиняков спросила Юля.

Клавдии стало противно оттого, что Юля считала, что всё продаётся и покупается. Впрочем, в чём-то она была права. Сумела же она купить Вадима.

— Знаешь, я передумала. Наш журнал обойдётся без твоих сочинений, — сказала Клавдия, развернулась и направилась к выходу.

— Эй, подожди. Ты куда? Мы же ещё не договорили, — окликнула её Юля.

— Кстати, курение вредно для здоровья, — бросила Клавдия и вышла из отеля.

День заметно прибавился. Ещё месяц назад в это время было темно, а теперь сумерки только начали заштриховывать город. По улице медленно ползли машины. Мегаполис умел обуздать железных мустангов, делая бесполезными их скорость и мощь. В пробке «бентли» и старенькие «Жигули» были равны.

Пахло весной. Даже выхлопные газы не могли убить этот ни с чем не сравнимый запах возрождения жизни. Клавдия вдохнула полной грудью. В последнее время она жила, как будто в паутине, и вдруг почувствовала, что свободна. Наваждение ушло. Она могла вернуться к лучшему парню во вселенной: забавному и серьёзному, умному и чуткому — каким мог быть только Савва.