Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)

Сибуя редко делился своими мыслями, а уж теми, что заходили за пределы должностных полномочий вообще всегда были скрыты от чужих глаз. Май никогда не сомневалась, что он скрывает нечто важное. С самого первого дня она подозревала его в этом. Со временем всё встало на свои места, но многое, то что интересовало её, так и осталось за кадром.

В офисе образовалась тишина… Мучительная, длиною в секунды, но Май она показалась целой пропастью. До Казуи её отделяли жалкие пять-шесть метров, а на деле — целая жизнь. Она не сомневалась, что он всё знает о ней, но кто на самом деле он?.. И имеет ли это хоть какое-то значение?..

Нет! Я хотела сказать, значит, скажу! — собралась Танияма с силами.

— Я вызову тебе такси, — обрушился на неё голос Нару, портя её идеальный момент. — На этот раз контора оплатит услуги подобного рода, но впредь не делай того, о чём тебя не просят. Это доставляет проблемы всем и в первую очередь тебе самой. Бумажная работа не требует сверхурочных и ночных смен, поэтому я хочу, чтобы в шесть часов вечера Лин закрывал офис, а ты шла домой, — говорил он, набирая номер такси на стационарном телефоне.

Он волнуется обо мне? — посмотрела Май с неожиданным восторгом в глазах, но вскоре сменила его на сдерживающийся в глубине души взрыв. — Или он беспокоится, что придётся больше платить? За ним не заржавеет, это точно! Всегда до ужаса корыстный! — вспомнился ей случай с видеокамерой, а на деле бесплатной рабочей силой.

Танияма понимала, что Нару всего лишь нуждался в её помощи, а искать кого-то другого не было времени, но этот самоуверенный приказной тон… Из-за него зубы скрипели и скулы сводило, желая сказать столько всего, что он точно потом не уедет — с таким словесным грузом в воздух не поднимется даже грузовой гигант Ан-225*.

— А мне можно проводить тебя? — подумала Май, что в этом ничего плохого нет.

— Нет! — хладнокровно ответил тот. — Я не задержусь в Нарита*, незачем ехать в аэропорт и отрывать меня от дела.

— Дела в такой час… — тихонько сказала она, поглядывая на круглые настенные часы. Стрелки на циферблате приближались к десяти часам вечера, а ей в голову до сих пор лезли события этого неспокойного утра.

— Дело есть дело, и не важно сколько времени на моих часах, в Лондоне сейчас полдень…

Восемь часов разницы… — подумала Май. — Вот трудоголик! — опешила она, поняв, что ей хотел сказать Сибуя. — Его ноги ещё в Токио, а голова уже в Лондоне… Этот Нару… Десять тысяч километров, а ему хоть бы хны!

— А сколько тебе лететь? — наивно спросила она, стараясь вновь найти удачный для разговора момент.

— Двенадцать часов, — ответил тот, думая, не понадобится ли ему что-то ещё.

— Ого! Значит, ты прилетишь ночью, думаю, родители будут рады тебя увидеть…

— Ты осталась здесь, чтобы поговорить о моих родителях? — отвлёкся от своих дел Сибуя и посмотрел с лёгкой иронией. — Или ты специально отвлекаешь меня, чтобы я опоздал на самолёт? Если ты не знала, то в Англии любят пунктуальных людей…

Конечно я знала! — прокричала Май в душе. — Но о твоих родителях я бы не прочь поговорить… — расслабила она мышцы лица. — Кто они? Какие они? Почему ты никогда не упоминал о них?

— Что-то ты сегодня быстро успокоилась… — заметил он её мягкое выражение лица. Она молчала, глядя некоторое время в пол. Голос Казуи отчётливо слышался в безжизненном офисном здании. Они наконец-то остались одни… Лучшего момента было бы не найти.

— Нару… — позвала его Май с дрожью в собственном голосе.

— Да, — отозвался он, не обратив при этом на неё должного внимания. Он вспомнил что-то важное и полез за этим в папки.

— Ты же не собираешься закрывать офис в Токио? — спросила она то немногое, что хотела, находя нужную волну для разговора.

— Почему тебя это так волнует? — спросил он, захлопнув чёрную папку. — Ты же сотрудник на неполный рабочий день. Существует множество компаний, где ты можешь проявить свои таланты, хотя не думаю, что найдётся такое же количество работодателей, которые будут терпеть твоё любопытство, — говорил он, намекая на непрофессионализм.

Этот Нару вновь пытается вывести меня из себя! — проскрипела она в душе. — Но на этот раз я скажу тебе всё! Так что и не мечтай, что выйдешь сухим из воды!

— Люди… — заговорила она, вспомнив, почему именно эта работа так нравится ей. — Я верю, что мы нужны им. Многим из них страшно и больно, а ты исцеляешь их, забирая их страх. Монах, Аяко, Джон и Масако, все мы рады, что повстречали тебя и Лина… За эти полтора года для меня вы стали чем-то большим, чем коллеги или учителя… Вы — моя семья, а мне бы не хотелось терять ещё одну семью… — призналась Май и в ту же минуту поняла, что слёзы выступают и скатываются по её щекам. — Прости, — утёрла она лицо, стараясь не шмыгать затёкшим от внезапного порыва носом, — я не должна была давить тебе на жалость, я знаю, что тебе не нравится, когда люди проявляют свои слабости, но я не могу сейчас выразить это иначе…