Тринадцатый Койот (ЛП)

Менгир дымился в его руках, но на ладонях были грубые подушечки оборотня, слишком жесткие, чтобы гореть. Каждая капля святой крови сварилась и превратилась в пар, и теперь Менгир сиял чистотой, его сила каскадами рассыпалась в лучах непроницаемой тьмы. Плач всех сирот, погибших напрасно, поднимался из глубины Менгира, воспоминания об ужасе подливали масла в адское пламя. Лучи выходили в ужасной радуге серого и черного цвета, которая скорее вытягивала свет, чем давала его, крадя его из царства людей и направляя в клубящуюся дыру, и с каждым захваченным атомом круг расширялся, пока не превратился в ионическое отверстие в пространстве. Он был размером с яблоко, затем с лошадиную голову, а потом с небольшое дерево. Он пульсировал, истощая цвет из окружающего мира, окрашивая землю в серый цвет сепии.

Гленн замер в благоговении.

Вот она — сила, способная вырвать солнце из неба, повергнуть мир в вечную ночь, вечно беззвездную из-за клубящихся грозовых туч. Он откроет Ад — не в виде огня и серы, а в виде удушающего отсутствия всего, что давало жизнь, оставив человечество в зиме без конца, где ничто не могло расти и процветать.

Медленная смерть всего человечества. Конечная человеческая жертва.

"Откройся", — прошептал он.

Щель расширилась, и Гленн заглянул в проход. Сначала там была только голодная пустота. Он втянул воздух вокруг себя, и его шляпа слетела с головы и исчезла в вихре. Наклонившись вперед, он услышал гортанный звук бездны. Свет его глаз осветил ее, и в этих глубинах чернота колыхалась, как магма, живая, с красными глазами. Остро пахло серой, горелой плотью, паром, испражнениями и вывалившимися кишками. Пустота пела ему миллиардом криков мучений, бесконечного страдания и яростным боевым кличем демонических боевых машин.

А в центре всего этого находился массив монолитов. Это были пульсирующие багровые столбы, испещренные дырами, из которых вырывались куски. Вокруг этих камней, как планеты вокруг солнца, вращались камни поменьше — Менгиры, ожидающие колдуна или ведьму, достойных обладать ими.

Когда Гленн снова вышел из пустоты, стали видны края входа в пространство. Это были завесы из серого, испорченного мяса, похожего на рану в боку голиафа или разлагающиеся гениталии женщины-гиганта. Завесы гнили открывались и закрывались, словно дышали.

Он прижал Менгир к груди, и его плоть подалась. Кожа и мышцы безболезненно разорвались пополам, и грудная клетка распахнулась, как шкаф, открывая сердце, еще большее и черное, чем у Джаспера, раздувшееся от сатанинского колдовства. Он толкнул Менгир внутрь себя, и вены, по которым кровь устремилась к сердцу, потянулись к светящемуся камню, желудочки конвульсивно сократились, когда Менгир прилип к пульсирующей мышце. Ихор вытекал из его отверстия, как журчащий ручей, и с каждым ударом его сердца доносились заклинания, нашептываемые из потустороннего мира. Вихрь поднимался и растягивался, медленно открывалось древнее измерение.

Оно кишело легионом демонов.

* * *

"Бог на небесах… "

Реальность разорвалась на две части. Делия задохнулась от увиденного. Ферма О'Коннеров была лишена остатков красок. Из пещеры гноящейся плоти к ним взывал хор, исполнявший мелодию страдания, гнева и похоти. Земля хрустнула, и мустанг зашевелился под ней. Отряд остановился.

"Мистер Бирн? Что… что это?"

Его лицо было жестким и серым. "Ад. Сама дверь в Ад".

"Я думал, Ад будет другим".

"Все думают. Ад — это не столько место, куда попадают плохие люди после смерти. Это совсем другая вселенная — измерение ужаса".

Она выдохнула. "Что же нам делать?"

Он щелкнул поводьями и помчался среди пепельных кукурузных стеблей, сестра Мэйбл прижалась к нему, полуобнаженная и покрытая кровью, и выкрикивала бесконечный поток молитв. Кукуруза и рожь склонились к вакууму, мертвая шелуха полетела, как летучие мыши, в ведьмин ветер. Делия потрогала ножны винтовки, ощупала коллекцию плоских металлических деталей, костей животных и перьев, прикрепленных к коже. Там же лежала седельная сумка, внутри — какие-то длинные трубки. Прежде чем она успела заглянуть в нее, Зик поскакал дальше, Киллиан последовал за ним, а Оскар Шиес прискакал за Бирном, пришпорив коня, с кольтами наизготовку и глазами, полными убийства.

Рассел посмотрел на женщин. "Дамы, вы уверены в этом?"

Делия хлопнула поводьями.

Пыльные дьяволы закружились, посылая ветки, листья и серый снег по ветру. Ее рыжие волосы развевались, как боевые флаги. Лошадь Браззо повиновалась, стуча копытами, как молоты богов, и они помчались в тупик, Рассел и Грейс быстро шли у нее на хвосте. Челюсть Делии сжалась, когда маленькие клыки высунулись наружу. Тыльные стороны ее рук затрепетали из-за шерсти. Когда на поляну вышел весь отряд, остатки фермерского дома затряслись, а обгоревшие доски торчали из земли, как копья: две из них были увенчаны человеческими черепами, а меньшая, детская, насажена на бедренную кость взрослого.