Тринадцатая жертва

– Не вспомните чего-нибудь необычного, связанного с этим фургоном?

– Необычного… – Петрович покрутил указательным пальцем в воздухе, словно рассеянный учитель указкой. – Музыка там играла.

– В фургоне, – уточнил Федченко.

– Ага.

– Почти в каждой машине работает радиостанция.

– Всякая хреновина в этих тачках играет, а не музыка! – рассердился Петрович. – Я вот люблю «Битлов», из нашего Высоцкого слушаю. А там скрипки да дудки какие-то…

– Классическая музыка?

– Как в консерватории, – согласился Петрович. – Пиликают, хрен поймешь, что за дребедень, тоска берет. Кота за одно место тянут.

Федченко поблагодарил свидетеля. Мужичок вразвалку направился к своей «шестерке». При ходьбе он прихрамывал, выворачивая влево ступню. Капитан отметил эту особенность с профессиональным автоматизмом. Он неприязненно посмотрел на столпившихся возле газона зевак. Какой-то высокий и худой парень в синей футболке с логотипом футбольной команды на груди, поднял с земли камень, прицелился и кинул. Кто-то засмеялся. Словно в пятидесяти шагах не было изувеченного трупа молодой женщины на капоте внедорожника. Далее крысы повели себя странно. Словно повинуясь неслышной команде, они устремились к высоким тополям, возвышающимся в полусотне метров вдоль по проспекту.

Подошел Вахтанг.

– Видел? – Федченко указывал на удаляющуюся крысиную стаю.

Гучава близоруко сощурился.

– Согласно Ветхому Завету, крысы – нечистые животные, – сказал он. – Во Второзаконии крысы упоминаются как одно из проклятий, которое нашлет Господь на народ Израиля, если те не послушаются Его. Иуда Искариот предает Иисуса за тридцать серебряников, что сравнимо с ценой крысы.

– Откуда ты все знаешь? – вздохнул Федченко.

– Давно живу! – рассмеялся Вахтанг. – Я закончил. Результаты будут через пару дней.

– Живешь на расслабоне, кацо! – улыбнулся капитан.

– Пасха в эти выходные. Жена куличи будет печь, яйца красить. Хочешь, приезжай в гости.

– С твоим диабетом куличи не самая полезная пища.

– Один раз живем! – отмахнулся Гучава. – Лишний раз инсулином уколюсь, зато наемся до пуза! Так приедешь?

– Спасибо, Вахтанг. Я лучше поработаю немного.

– От работы кони дохнут. Слышал такую прекрасную русскую пословицу?

– Хуже нет, чем ждать и догонять!

– Для всех нас жизнь, – это череда ожиданий. Все время что-то ждем; выходных дней, зарплаты, отпуска, зимой, – весны, весной – лета. Зеленого сигнала светофора, стоя в пробке, окончания нудного сериала. Ждем врача, сидя в очереди в поликлинике, затем торопимся исцелиться, а когда выздоравливаем, то чувствуем досаду и растерянность, оттого, что нечего больше желать…

Когда Вахтанг начинал философствовать в его, обычно чистой русской речи, проступал характерный акцент.

– Если ты такой умный, кацо, может быть, подскажешь, что означает фраза, – Федченко мельком взглянул в блокнот. – Сила не ведает жалости.

– Известная фраза немецкого философа Фридриха Ницше.

– Скучно с тобой, Вахтанг! – вздохнул Федченко. – Знаешь обо всем на свете.

– Увы, Андрон! Вот если бы я знал, как одолеть этот диабет проклятый, тогда – другое дело! Получил бы Нобелевскую премию, и закатил пир горой! А фамилию Ницше наверняка слышал даже такой ящер первобытный как вы, товарищ капитан!

– Конечно, слышал, – проворчал Федченко. – Христианство – религия рабов, и все такое…

– Чушь! – возмущенно сказал Вахтанг. – А крестоносцы? Или наши запорожские казаки? Гоголя читал? Тарас Бульба. Бились насмерть под христианскими знаменами!

Труп молодой женщины упаковали в непрозрачный мешок. Подъехал фургон спецтехники, трое сотрудников через заднюю дверь загружали через заднюю дверь тело. По собственному почину им помогал молоденький паренек водитель.

– Не заводись, генецвале, – вдохнул Федченко. – Я так, для примера сказал.

– Если мы не знаем жизни, как мы можем знать смерть… – задумчиво проговорил Вахтанг, провожая взглядом отъезжающий фургон.

Газон опустел, крысы разбежались. Фургон с трупом молодой женщины уехал, моргал желтый проблесковый маяк на крыше автомобиля. Люди расходились, оживленно обсуждая события сегодняшнего дня.

– Схожу не тренировку! – решил Федченко, пожимая руку эксперту.

– До связи!

Вахтанг шел к своему старому «Ниссану», припаркованному в пятидесяти метрах. Несмотря на лишний вес, двигался он легко, что свидетельствовало о немалой физической силе мужчины.

Солнце заслонило облако, по земле скользила черная полоса тени. Близился вечер.

2.

Побриться удалось с третьей попытки. Выпитый с утра алкоголь понемногу выветривался, где-то внутри зарождалась дрожь, грозящая перейти ближе к ночи в яростную трясучку. В запотевшем зеркале отразилось помятое лицо, мешки под глазами, густые волосы с проседью. И никаких навязчивых образов.