Тринадцатая реальность

— За двадцать лет! — крикнул Бриссон. — А займы… Да нас с вами разорвут держатели русских бумаг! И не станут русские одни драться с Германией: они не идиоты! А это значит, что нужно образовать тройственный союз, но на этот раз с Россией против Германии. Вряд ли немцы будут ждать, пока мы это сделаем, как бы нам самим не попасть под удар!

— Ну и заключим, — согласился Ферри. — Главное, чтобы основная тяжесть войны легла на русских. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что Германия долго не выстоит против трёх держав. Разделить её после победы и решить вопрос с немцами навсегда! А потом можно заняться Россией. Какое бы они ни придумали оружие, армия у них сильно ослаблена, а если её ополовинят немцы…

— Ваше мнение, генерал? — обратился Гибер к военному министру.

— Если русские на это пойдут, то план жизненный, — ответил Легран, — но могут и не пойти. Они не собираются возвращать займы, да и выплаты предложили только потому, что были уверены, что мы от них откажемся. И чем вы их привлечёте? Перспективами расчленения Германии?

— А без России? — спросил министр колоний Александр Мелен.

— Одним нам это не по силам, — ответил генерал. — Вместе с англичанами можем победить при условии, что они приложат к этому все силы, а не станут прикрываться нами. Но это будет тяжёлая война с большими потерями. Наши планы строились из расчёта, что воевать будут другие.

— Потеряем половину флота, — добавил министр флота адмирал флота Жорж Кремер. — И это при условии, что англичане выставят примерно такие же силы. Но у меня нет им большой веры.

— Я не понял, о чём мы договариваемся, — сказал министр внутренних дел Пьер Рувье. — Если кто-то хочет, чтобы русские для нас дрались с немцами, то это глупость. И не нужно на меня так сверкать глазами! Я встречался с Вяземским и могу сказать, что это исключительно умный человек. Да вся деятельность Братства за тридцать лет его существования говорит о том, что в его руководстве нет дураков. Императора ставили они, поэтому или он тоже умён и заодно с ними, или находится под контролем. Обмануть их не удастся, купить — тоже. Так что давайте лучше вернёмся к тому, как заставить воевать немцев.

— Вы бы лучше занялись поисками агентов Братства, которым так восхищаетесь! — с сарказмом сказал Ферри. — Это ваша прямая обязанность!

— Я займусь, — отозвался Рувье, — и даже найду, хоть вряд ли всех. Но для этого потребуются несколько лет. В двенадцати самых крупных городах, которые почти наверняка заминированы, проживают около девяти миллионов человек. Проверять придётся каждого десятого, и проверка должна быть… деликатной, а не допрос с пристрастием. Увы, быстро такое не сделаешь!

— Надо давить на немцев, чтобы выполнили свои обязательства по договору! — предложил министр юстиции Эжен Фрейсине. — Пусть теперь начинают сами, а мы подключимся позже. С англичанами консультировались?

— Они в растерянности, — ответил Гибер. — Ход с ядами, несмотря на всю его гнусность, был гениальным. Нас взяли за горло! По этой же причине вряд ли немцы поддадутся давлению. Какая война, если у них не будет тыла?

— А, может быть, нам у русских тоже что-нибудь отравить? — спросил Мелен. — Не на самом деле, конечно, а подготовить и пригрозить?

— У вас есть тридцать лет? — неприязненно спросил Бриссон. — Ну так и нечего предлагать ерунду! Они работали годами над своими ядами, а потом долго внедряли к нам людей, и не просто агентов, а специально воспитанных с детских лет фанатиков. Обычному человеку трудно отравить десятки тысяч человек и не соблазниться выдать свою отраву за вознаграждение. Если на таком поймают, с живых сдерут шкуру!

— Мы с вами сидим целый час, но так ни до чего и не договорились, — сказал Гибер. — Есть хоть у кого-нибудь дельные предложения?

— У меня есть одно, — сказал Фрейсине. — Оно жизненное, но никому из вас не понравится. Нужно собраться главам союза и России на конференцию и решить самые важные вопросы. О материальных претензиях к русским придётся забыть. Если дать гарантии безопасности, они уберут свою отраву.

— Надеюсь, что это не единственное предложение, — вздохнул Гибер, — потому что я не пойду с ним к президенту.

Во дворце нам выделили только четыре комнаты, но каждая была в два раза больше трёхкомнатной квартиры из прошлой жизни. Такой простор был непривычным и действовал на нервы. Хорошо, когда у вас большая гостиная, но когда в спальне можно играть в баскетбол…

— Вам хорошо, а я в ней одна, — жаловалась нам Ольга. — В первые два дня долго не могла заснуть. Единственная польза, что вам есть где бегать с вашей борьбой. Смотрите, если узнают, засмеют. Статс-дама вся потная в штанах гоняет по спальне мужа-камергера!

— Меньше будут приставать, — сказала ей Вера.

— Это кто же к тебе приставал? — спросил я. — И почему я узнаю об этом только сейчас?

— А если бы сказала раньше? — спросила жена. — Неужели избил бы цесаревича?

— Ему мало фрейлин? Как он к тебе приставал, надеюсь, не грязно?