Тринадцатая реальность

— Зря ты о нём так говоришь, — ответила она. — Вот что ревность делает с самыми лучшими мужчинами. Он, если хочешь знать, с фрейлинами не флиртует, а за мной просто ухаживал, правда, очень настойчиво. Мне это не понравилось, и я ему так и сказала. Сама, мол, знаю, что умница и красавица, а для комплиментов у меня есть муж, только он редко их делает…

— Так и сказала? — не поверила Ольга. — Врёшь, наверное.

— Будем заниматься или болтать? — спросил я Веру.

— На этом закончим, — ответила она. — Я уже не буду драться лучше, чем сейчас, поэтому время занятий можно сократить. Пойду мыться.

Она вышла и сразу же вернулась вместе с императором. Владимир Андреевич посмотрел на меня с весёлым удивлением и спросил, чем это мы занимаемся.

— Шёл мимо, и возник один вопрос, — объяснил он причину своего появления. — Спрашиваю у вашей матушки, где мой советник, а тут появляется это видение в крестьянской одежде. Мы, говорит, учимся драться. Странное занятие для статс-дамы, причём такой милой, вот меня и взяло любопытство, как у вас поднимается рука её бить?

— Вообще-то, больше бью я, — сказала жена.

— Тогда беру назад свои слова насчёт милой, — засмеялся он. — Показывайте, князь, или мне вас попросить ещё раз?

Наверное, Веру вдохновило присутствие августейшего зрителя, потому что на этот раз она превзошла саму себя и мне пришлось плохо в самом прямом смысле этого слова. А вам было бы хорошо от удара пяткой в живот? Да, в борьбе жена обошла меня во всём, кроме силы.

— Тебе очень больно? — забыв об императоре, причитала она над моим телом.

Я свернулся калачиком и пережидал боль. Пресс накачал хорошо, но и удар был изо всей дури. Я Веру так и тренировал, чтобы не намечала удары, а лупила. Раньше было нетрудно защититься, а свои удары я хорошо контролировал, но сейчас не успел с защитой. Бросить, что ли, к чёрту эти занятия?

— Уже всё, — сказал я ей и встал, стараясь дышать поглубже.

— Извините, ваше величество, — смущённо сказала жена.

— А передо мной для чего извиняться-то? — удивился Владимир Андреевич. — Извиняйтесь перед мужем. Если бы жена так меня била, да ещё каждый день, ей богу, развёлся бы!

Говорил он серьёзно, а глаза смеялись.

— Выйдите, — попросил я девушек, и они, получив подтверждающий кивок императора, выскочили за дверь.

— В правительстве нет единства по вопросу, когда заниматься национализацией, — сказал он, садясь в кресло. — Я тоже в затруднении. Есть разные предложения, поэтому хотелось бы выслушать ваше мнение.

— Немедленно, — ответил я. — Их ведь предупредили о наших условиях?

— Предупредили и уже давно, но только французов, — сказал Владимир Андреевич. — С английским послом я встречался дважды, но он эти вопросы не поднимал, хотя наверняка уже всё знал.

— Тем более. Сейчас начнётся драка и всем на какое-то время будет не до нас. Но делать всё нужно быстро, и сразу менять управляющих, особенно если они иностранцы. Уже прошло достаточно времени, и у них могут быть инструкции на такой случай. А если их нет, нетрудно прислать. Вряд ли будут портить оборудование, но могут уничтожить документацию, а это тоже неприятно. Хотя не так уж трудно повредить станки. Мало ли у нас таких типов, которые за рубль разобьют что угодно? У них наших предприятий процентов сорок, и если будут действовать решительно и нагло, могут причинить огромный ущерб. Хорошо, что до конца надеялись на благополучный исход, к тому же слишком много хозяев. Правительство французов или англичан даже при желании не выстроит всех, но всё же не стоит давать им время.

— Посмотрим, — неопределённо сказал он. — У меня есть ещё вопрос. Хочу, чтобы вы познакомились и подружились с моим наследником. Он уже три дня в Москве. Ему двадцать три, а вам девятнадцать — почти ровесники. Мне не нравятся те, с кем он водит дружбу, а с более зрелым человеком он не сойдётся. А вы молоды и умны, да ещё есть опыт прожитой жизни. Вы должны ему понравиться.

— Это вряд ли, — ответил я. — Ему слишком понравилась моя жена. Мужья в таких случаях вызывают не симпатию, а совсем другие чувства.

— Плохо, если так, — расстроился Владимир Андреевич, — но я попробую. Я вызвал сюда и младшего сына, так что познакомлю ещё и с ним. К ним липнет слишком много дряни, пусть рядом будет хоть один порядочный человек, которому я доверяю.

Он поднялся с кресла, и я тоже вскочил, поморщившись от боли в животе.

— Борьба из той жизни? — спросил император, получил утвердительный ответ и ушёл.

В гостиной я застал всех женщин. Мама не встречалась ни с кем из семьи императора и была очень взволнована его визитом, а Ольга сидела какая-то растерянная. Одну Веру интересовал не визит Владимира Андреевича, а мой ушибленный живот.

— Болит? — спросила она, жалобно заглядывая мне в глаза. — Если бы я знала, что ты будешь такой заторможенный, я вообще не била бы. Побегали бы по комнате… Он всё равно смеялся.

— Я вам говорила, что будут смеяться, — встряла Ольга.

— Да, дети, надо с этим заканчивать, — очнулась мама.