Тринадцатая реальность

— Война может начаться в любой момент, — ответил он, — хотя мы ожидаем через месяц-два. Император хочет, чтобы, когда это случится, вы были у него под рукой. Он считает, что ваши советы могут быть очень полезны, да и вообще проникся к вам симпатией и всячески это демонстрирует. Для вас его расположение может таить неприятности. Неестественно, когда мужчина в его возрасте тянется к юнцу, а вас воспринимают именно так. Поэтому распространилось уже много самых разных слухов, начиная от его симпатии к вашей жене и заканчивая тем, что вы один из членов нашего Совета. Вспомнили и об обвинении вашей семьи в терроризме, и о вашей мнимой смерти. Было много шума из-за песен, а ещё вышла книга, поэтому в Москве о вас многие болтают. Уже пошли слухи о том, что вы разъезжаете в бронированных машинах с большой охраной. Даже вашу сестру так возят в гимназию и обратно. Это опасно уже сейчас, а когда начнутся военные действия, опасность только возрастёт. Мы хорошо почистили агентуру наших европейских соседей, но они найдут людей. Могут использовать поляков, с которыми у них тесные связи. А для вас, князь, это шанс пробиться на самый верх. Это и мне развязывает руки. Надоело мне вас опекать и нести ответственность.

— Я правильно понял, что вы меня только проинформировали, а моё мнение не принимается в расчёт?

— Правильно поняли, — усмехнулся он. — В этом и моё мнение никого не интересует. Скоро начнётся такое, что многим придётся менять привычную жизнь, просто вам это нужно сделать одним из первых. К завтрашнему дню должны подготовить комнаты, а я обеспечу транспорт и охрану.

Он уехал, а я первым делом отправился к жене.

— Хочу тебя поздравить. С завтрашнего дня будешь одной из статс-дам императрицы. Почему на твоём лице нет радости?

— Граф сказал? — спросила она. — Интересно, в связи с чем такая милость? Нас перетаскивают во дворец?

— Мы в него переезжаем. Малыш, на носу война, поэтому нужно на время оставить нашу концертную деятельность. Обещаю, что это ненадолго.

— Хочу свой дом, — уткнувшись мне в грудь лицом, сказала она. — Хочу петь и играть, и чтобы не было ни охраны, ни всяких государственных дел. У нас с тобой мало друзей, и с ними не получается встретиться.

— Будут ещё дом и много друзей, — пообещал я. — Надеюсь, что будет и много детей. А сейчас нужно просто переждать.

— Не обращай на меня внимания, — сказала она. — Просто стало грустно и захотелось поплакаться, а у кого плакать на груди, как не у тебя. Во дворец, так во дворец.

Пришедший с работы отец спокойно принял новость и сообщил, что его повысили до коллежского советника. Мама, наоборот, разволновалась и ушла смотреть свой гардероб. Хуже других отреагировала Ольга.

— Я не могу! — заплакала она. — Как ты не можешь этого понять?

— Понимаю, но ничего не могу поделать! — сказал я, садясь рядом с ней на диван. — Я не имею права говорить, в связи с чем этот переезд, просто поверь, что он связан с событиями, которые изменят мир. Мы не уезжаем за море и недолго будем жить во дворце. К тому же скоро заканчиваются ваши занятия, а я постараюсь сделать так, чтобы вы смогли летом видеться. Извини, сделать большего не в моих силах.

После обещания она немного успокоилась и побежала звонить своему Сергею.

— Ты не заснул? — отвлекла от воспоминаний заглянувшая в гостиную жена. — Я уже закончила.

Я сходил за халатом и пошёл принимать душ. Заниматься чем-либо после купания не хотелось, поэтому прилёг на кровать. Вера проявила солидарность и легла рядом.

— Лёш, — сказала она, положив голову мне на грудь. — А мы совсем не будем петь?

— Будем разучивать новые песни, — пообещал я. — Если захочешь, споёшь их другим девушкам.

— В статс-дамах нет девушек, там, наверное, одни старухи. Буду петь фрейлинам. А Двор большой?

— Не знаю, хоть и камергер. Завтра увидишь сама.

— Послушайте, Хартман, — сказал глава концерна. — Мы попали в очень неприятное положение, и я даже не знаю, как теперь из него выпутываться. Я только что был у кайзера, а за два часа до меня у него побывал французский посол, который в резких выражениях высказался по поводу наших сепаратных переговоров с русскими. Французам известно о ядах в городах и о нашем обещании дать наводку русской авиации на их войска, и вам нужно разбиться в лепёшку, но узнать, кто с ними этим поделился. Кайзер сказал, что, кроме моих людей, о нашем соглашении с русскими знают только двенадцать человек, включая его самого. В пяти из них он абсолютно уверен, а остальных сейчас проверяет секретная служба. Со своими людьми мы должны разобраться сами. Полностью в курсе всего были только я, вы и Клейн, но и те, кого я брал в Россию, многое видели и могли услышать лишнее. Уверен я только в себе, остальных нужно проверить по полной программе! Начать можете с себя.

— Выполню, — пообещал начальник службы безопасности. — Только я сомневаюсь, господин Болен, что это кто-то из моих парней, скорее, утечка произошла в министерстве иностранных дел.