Тринадцатая девушка Короля

   – Эри-на-Руп, – представилась я и пересадила Мори с правого бедра на левое, решив, что в такой ситуации правую руку все же надо держать свободной.

   – Значит, Эри…

   Папаша полистал блокнот, потом вновь посмотрел на меня, нахмурился, зажевав нижнюю губу.

   – Мать тебя сразу выкупила, если верить записям. Так зачем приперлась?

   – Мама умерла, – ответила я. – А мне объяснили, что твое имя здесь много значит. Вот я и подумала…

   – За мальца хлопочешь?

   Папаша выудил откуда-то другой блокнотик, к которому был привязан маленький самопишущий карандаш.

   – Ну, хлопочи. Что смотришь? Это для внуков тетрадь. Внуки у меня по другому тарифу идут.

   – Не смотрю, – ответила я. – Думаю просто.

   Подойдя к столу, я устроилась на стуле напротив и, вручив Мори серебряную ложку – пусть развивается, проговорила:

   – А мама только за меня заплатила? За младшую сестренку – нет?

   – Пошли все вон!! – рявкнул Папаша.

   Все десять человек, что присутствовали на этом странном завтраке, безмолвно подчинились, а я проследила, как за последним из них закрылась дверь, ведущая внутрь дома, и мрачно глянула на Папашу. Мужик криво ухмылялся.

   – За младшую, говоришь?

   Кивнула.

   – Не хочу тебя расстраивать, малышка, но я два раза к одной и той же бабе не хожу, так что пусть твоя сестренка себе отца в другом месте поищет.

   – А если подумать?

   Я может, и не знала Папашу Мо, может, плохо разбиралась в мотивах, которые заставили его брать деньги с собственных дочерей, но одно я знала точно – уж если этот человек заставляет платить родных, то с фиктивной за то же самое он плату взять не откажется. – Если очень-очень хорошо подумать и вспомнить, что одно исключение, папенька, вы все же сделали и навестили нашу с Рейкой маменьку дважды. Сколько в этом случае мне пришлось бы доплатить за нее и за своего сына? Чисто теоретически.

   – Теоретически? – Папаша Мо с задумчивым видом поковырялся в ухе. – Ну, допустим, пять тысяч золотом.

   «А губа у тебя не треснет?» – подумала я, а вслух произнесла:

   – Пять тысяч за два паспорта с подлинными печатями, я правильно понимаю?

   Ох, если бы не Рейка, которой новые документы были нужны просто до зарезу, если бы не Мори, так опрометчиво и беспечно взятый мною под опеку...

   – А не дороговато ли?

   – Недешево, – с удовольствием согласился Папаша. – Но это кто что больше ценит. Вот ты, как я посмотрю, вдова. Потому претензий к тебе никаких, по крайней мере до поры. Сама решаешь, брать ли нового мужа, и если брать, то когда, и главное, какого. А сестрица твоя младшая, как я понимаю, пока не замужем.

   – Нет.

   – И отца у вас нет, – прямо-таки лоснился от довольства Папаша Мо. – Признал бы вас какой другой мужик, вряд ли бы вы к Папаше Мо прибежали. Нет, живи вы в столице, мой паспорт вам и даром не был бы нужен, там девок поболее, чем тут будет. Приличных, я имею в виду.

   «На Красный Квартал намекает», – догадалась я и высокомерно вскинула бровь.

   – Но вы-то здесь, в Красных Горах. А у нас с этим делом строго: как баба в возраст вошла – либо замуж, либо в Веселый дом. Фигня вопрос, скажешь ты. Замуж – так замуж. Да вот беда, девки, если ты не знаешь, не всегда хотят выходить за тех, кто предлагает. Мои три вон до сих пор в бобылках ходят, выбирают... Ну, им-то бояться нечего. Они ж мои, могут себе позволить... Да и не снасильничает их никто – не рискнут со мной связываться. Это, детка, только в столице за насилие смертная казнь, а в наших краях... – Папаша Мо сложил губы в похабную улыбочку и, гнусно хрюкнув, протянул:

   – Тут и искать-то не будут. Да и кто? Может, градоначальник? Хо-хо три раза... Да и в районном отделении менталистов нет, а нет менталистов, значит это что? Это твое слово против слова твоего якобы насильника. А тут уж сама понимаешь...

   Он развел руками и, цокнув языком, закончил:

   – Да и потом, сука не захочет, кобель не вскочит. Сама понимаешь.

   Меня аж затошнило от омерзения. Сот наполнился горькой, вязкой слюной, и я поторопилась запить ее, приложившись к графину с водой.

   – Понимаю, – кивнула я, вспоминая о судьбе настоящей Эри-на-Руп, которая все же не избежала насилия. Видимо, не такой уж и всесильный был этот Папаша Мо. С другой стороны, Эри говорила о свите Короля...

   – Значит, пять тысяч...

   – За счастливую судьбу младшей сестренки и поболее отдать не стыдно... Хотя, как знаешь. В Веселом доме, говорят, девки живут… весело, – хмыкнул, – не жалуются, в общем. Опять-таки, не снасильничает никто, там с этим делом строго, все сугубо добровольно. Уж я-то знаю, частенько к ним забегаю.

   – Я заплачу, – нахмурившись, перебила я, не желая слушать o том, что Папаша Мо делает в Веселом доме и с кем. – За Мори и за Рейю. Все, что вы просите. Только не сразу. Можно?

   Папаша Мо усмехнулся.

   – А документик, стало быть, сразу хочешь?

   Я недовольно кивнула. Пять тысяч. Морги! Где я их возьму?

   – Для сестры, стало быть?

   – Да, – еще один кивок с моей стороны и странный смешок от Папаши. – Ладно, сделаю. И стряпчего своего к тебе пришлю, календарь по выплатам составите.

   – Хорошо.