Тринадцатая девушка Короля

   – А тебе что за дело? Не нарезвился? – ядовитым тоном поинтересовалась домоправительница и осеклась, испуганно прикрыв пухлой ладошкой рот. Уж не знаю, что ее испугало больше: мой ли зеленый вид – к головокружению и боли добавилась еще и тошнота, и я держался из последних сил, – или бешеное выражение глаз, или, что вероятнее всего, срывающиеся с кончиков пальцев магические искры – в моменты сильных эмоциональных потрясений, и особенно во время приступов ярости, я с трудом контролировал силу. В детстве, помнится, даже как-то раз во время ссоры со старшими братьями половину городского кладбища поднял. Шуму было на весь регион. С возрастом, само собой, таких мощных срывов у меня уже не случалось, но я бы не удивился, если бы сейчас из-под пола ко мне полезли поднявшиеся мыши и прочие усопшие обитатели храмовых подвалов.

   – Уж точно не тут, – тщетно пытаясь скрыть испуг, проговорила домоправительница и перехватила половник так, что бы в случае чего им отбиваться. – Не думал же ты, что я их в Храм пущу.

   – Давно? – прорычал я.

   Инайя перевела взгляд на стену, где висели механические ходики, и недовольно ответила:

   – Минут сорок уже...

   «Могу успеть!» – подумал я и, одной рукой опираясь о стену, поплелся к выходу из кухни, но дальше порога меня не пустили: домоправительница стала в проеме грудью с таким выражением лица, что стало понятно: без боя мне мимо не пройти.

   – Сай-на! – простонал я, скрипя зубами. – Это совсем не то... Мне надо. По работе, понимаете?

   – Ничего не знаю, – женщина взмахнула половником и шагнула вперед, оттесняя меня к лавке у дальней стены. – Твоя работа сейчас быть тут. Хозяину с приемом помогать. Не хватало мне еще повторения прошлого года! Или-са чуть не умер от волнения, когда выяснилось, что девочка во время перехода потерялась. Шутка ли! Так что, милый мой, даже знать не хочу, что там у тебя было и где ты шлялся до самого вечера, но лучше бы тебе поскорее прийти в себя и заняться тем, зачем тебя сюда прислали. А блудных девок будешь утром ловить, когда снежная буря уляжется.

   В бессильной злобе я ударил кулаком по стене, а затем проковылял к окну, пытаясь рассмотреть в бушующей снаружи круговерти хоть что-то, кроме снежно-серой мглы. Права домоправительница – соваться сейчас на улицу и глупо, и бессмысленно, потому что все физические следы давно уничтожила непогода, а магический шлейф никуда в ближайшие сутки не денется.

   Инайя все еще недоверчиво поглядывала на меня, но, видимо, сообразила, что никуда бежать я уже не собираюсь, и вернулась к плите, что-то возмущенно шипя о моей распущенности и безголовости. Невесело усмехнувшись, я покачал головой. Против правды не попрешь: и безголовый, и распутный. Если бы думал тем органом, что на плечах, а не тем, что между ног, ничего бы со мной не случилось. А так, что получается? Увидел симпатичный зад – и все, начисто все мысли из головы вынесло.

   Нет бы, прислушаться к интуиции, которая верещала, как сигнальный рожок общественных скатов, стоило этой девчонке из окна вывалиться, так нет, я ее веснушками и стройными ножками любовался...

   Минут пять спустя, сжалившись надо мной – все-таки у Инайи сердце было доброе, хотя она всячески это отрицала и старательно изображала из себя совершенно бессердечное существо, – домоправительница вручила мне большую кружку травяного отвара, заметив между делом:

   – А ведь ты трезвый совсем... Дурманом от тебя за сома смердит, а глаза чистые. Правда что ли, не в инне был?

   – Не в инне, – покаялся я и, оттянув ворот нательной рубахи, пожаловался:

   – Меня, видимо, дурманом облили, чтобы у вас подозрений не вызвать. а на самом деле, вот, гляньте, – я наклонил голову, демонстрируя Инайе пульсирующий от боли затылок. – Как там все выглядит? Болит зверски...

   – Ох, батюшки-светы! – воскликнула женщина. – Что ж это делается! Да у тебя вся голова в крови! И шея! А я-то, дура старая, тебе трав от похмелья заварила... дай сюда!

   Всплеснула руками и еще до того, как я успел хоть что-то предпринять, выбежала из кухни, отчаянно крича:

   – Хозяин, Или-са! Хозяин!

   Ну, все. Я закатил глаза и обреченно уронил голову на скрещенные руки. Теперь точно оставить все в секрете до поры или хотя бы скрыть унизительные подробности не получится. Старика-приемщика хлебом не корми, дай посплетничать. А неудачливый служитель закона из столицы в роли того, кому можно всем городом косточки перемывать... Да лучше этого вообще ничего не придумаешь! Чувствую, до Лэнара весть о моих злоключениях докатится раньше, чем я вернусь.

   Хорошо еще, что я письмо у градоначальника не взял, а то увели бы его вместе с моим мундиром, как пить дать. Вот было бы смеху, если бы одна из этих аферисток явилась в отделение с донесением на собственные делишки. Я скривился. Уж в том-то, что это именно они, я почти не сомневался. Зачем по-другому им моя форма понадобилась? Не иначе, как решили не рисковать скоморошьими золотыми эполетами, а раздобыть более весомый реквизит. И тут я, как последний болван, при всем параде.