Тринадцатая девушка Короля

   Я передернула плечами, внезапно осознав, что на месте квочи, которой и так была уготована дорога в суп, могла оказаться я. Или Рейка. Или Мори. «Какое все-таки счастье, что я вчера не могла уснуть!» – порадовалась я. И еще порадовалась тому, что поджигателю теперь недолго осталось свободно ходить по улицам Красных Гор. Призрак всегда найдет своего убийцу. Всегда. Остается лишь надеяться на то, что наш ворнет сумеет усмирить мстителя после этого. Иначе неприятности нашему городку обеспечены.

   Развернувшись, я, перепрыгивая через две ступеньки, понеслась назад в спальню. Не хотелось, конечно, будить Рейку, но, кажется, самое время одной жене молочника и одной кухарке прослушать небольшую песенку в исполнении моей подруги. Сразу после того, как я выясню, кто еще мог видеть, как Кэй шептался о чем-то с мертвой квочей.

   И, конечно же, моя идея не вызвала у Рейки особого восторга. Лениво позевывая и еле двигаясь, она сползла с кровати и, полностью игнорируя мой хмурый взгляд, – это у нее всегда очень хорошо получалось – проворчала:

   – Ты понимаешь, какой это риск?

   Я понимала. Прекрасно осознавала, что Кэйнаро маг, и банально может почувствовать остаточный магический след. Помнила, что на него самого Рейкино пение вообще не действует, но…

   – Он ведь пошел на риск ради нас.

   – Ты уверена? – сирена насмешливо приподняла бровь. – Уверена, что ради нас, а не ради карьеры?

   – Рей…

   В отличие от подруги, я была именно уверена. Рейка же, повозмущавшись для виду еще немного, скрылась в уборной, буркнув напоследок:

   – Но это будет в первый и последний раз, когда мы магичим под крышей этого дома. Мы, Эр. Ты меня слышишь? Никаких шалей для добрых кухарок, да и с Мори ничего не приключится, если он походит какое-то время без амулетов. В конце концов, другие дети без них прекрасно справляются. Давай притормозим немного с риском. Обидно будет погореть на малом сейчас, когда у нас на руках уже есть открытый билет в столицу.

   Скользнув взглядом по колесу прялки, я вздохнула и согласно кивнула.

   Когда четверть часа спустя мы подошли к кухне, Винейя все еще была там.

   – Доброе утро! – радостно оскалилась Рейка прямо с порога и мотнула мне головой, чтоб не смела соваться внутрь, пока она работает.

   – Но… – я хотела возразить и напомнить, что неплохо было бы выяснить, с кем уже успела переговорить жена молочника и что еще любопытная женщина могла заметить этот долгой ночью.

   – Разберусь, – категорично отрезала сирена. – Покарауль тут пока…

   И плотно прикрыла за собой дверь, а я, нервно обхватив себя за плечи, принялась выхаживать по коридору туда-сюда. Волнуясь, переживая и вместе с тем прекрасно осознавая, что не простила бы себя, если бы мы ничего не предприняли, чтобы прикрыть Кэя и уберечь его от возможных неприятностей.

   Рейки не было минут десять, не больше («Три грамма песчинок, – в таких случаях говаривал мой покойный муж, который всем видам новомодных часов по старинке предпочитал песочные»), но мне показалось, что успела минуть целая вечность.

   – Ну, как все прошло?

   – Не бледней, – проворчала подруга. – Нормально все.

   И самонадеянно добавила:

   – У меня всегда все проходит нормально.

   Но я все равно бледнела и переживала еще какое-то время, а потом домой вернулся мрачный и осунувшийся от усталости Кэйнаро, и я начала волноваться уже по другому поводу.

   Мы как раз закончили завтракать, и Рейка ушла на улицу, чтобы выгулять Мори и Ряу, а я, не принимая во внимание возмущенное сопение Улы и прямо-таки осуждающий взгляд Ноя, ее мужа, который всю жизнь проработал в усадьбе мэтра Ди-на дворецким, занялась уборкой в просторной нижней гостиной.

   Войдя в комнату, Кэй окинул меня хмурым взглядом, и я подумала, что сейчас он обязательно возмутится насчет моей инициативы с посильной помощью в уплату за предоставленную крышу над головой, но, к моему удивлению, заговорил он совсем о другом. Точнее не так. Он вообще ни о чем тогда не заговорил. Вошел в гостиную, остановился прямо на пороге и молча, не говоря ни слова, просто смотрел на меня. А я на него. И тоже молчала. Прислушивалась к себе, к тому, как снаружи дома, в заснеженном саду, повизгивает от восторга Мори (наверное, опять верхом на Ряу катается), и пыталась выровнять собственное дыхание. Будто это не они там бегают по сугробам, а я скачу, позабыв обо всем на свете.

   И сердце стучало отчего-то не в груди, а в ушах. Бу-бух! Бу-бух! Бу-бух!

   Живая вода, да что со мной такое?! Меня шатнуло в сторону, как на лодке или волоке во время легкого шторма, и я, выронив метелочку из перьев какой-то экзотической птицы, ухватилась рукой за полку над камином, откуда минутой раньше пыталась смести пыль.

   Бух-бу-бу. Бух-бу-бу. Бух-бу-бу!