Тринадцать ведьм

— А ведь ничего ровным счетом не было найдено, Леша. Куда же делась вся эта кухня? Автор не стал бы уничтожать все, это не имеет смысла. Он должен был оставить хотя бы что-то: черновики, суть, выжимки, понимаешь? А ничего этого нет. Ровным счетом ни-че-го. Отсутствие кухни объясняется тем, что ее не было изначально; что, в свою очередь, доказывает, что он писал на реальном, а не на выдуманном языке, понимаешь? А вот где говорят на этом языке — большой вопрос, и ответа на него нет.

Согласись, что наши версии достоверны в той же мере, что и версии выдающихся умов. Когда я это понял, я передумал заниматься манускриптом. Меня мои версии вполне устраивают. За неимением более достоверных. А тебе предлагаю написать статью. Это совершенно другой уровень, Леша, чем твои пещеры, забеременевшие от пришельцев девушки и шорохи в сарае у знакомой старушки.

— Можно, в принципе…

— Это я к тому, Леша, что мы вычислим нашего Чернокнижника или Черного мага, так как он человек, а не фейк. То есть возможно, и фейк тоже, но в первую очередь человек. Главное, взглянуть на него с необычного ракурса — допустим, встать вверх ногами. И не следует забывать, что всякое явление суть часть более крупного. Реальность как картина: лист — часть дерева, дерево — часть сада, сад — часть селения… и так дальше.

— В каком смысле — фейк? — Добродеев совсем запутался в рассуждениях Монаха. — В смысле, Черный маг — фейк?

— В смысле знаков, Леша. Он оставляет их на месте убийства с определенной целью, нам пока неизвестной. То есть смысл тут может быть не столько в знаках, сколько в попытке завести следствие в тупик с помощью знаков, понимаешь? Это вполне может оказаться двойным дном.

— Как-то ты усложняешь, Христофорыч. Двойное дно… — повторил Добродеев. — Так ведьма он или не ведьма?

— Давай проголосуем? Позовем Митрича, быстренько введем в курс проблемы и проголосуем.

— А толку?

— Толку никакого, ты прав. Голосуй не голосуй, а все пойдет своим чредом. Это исключительно ради тебя, Леша, потому что ты беспокоишься и требуешь результатов.

— А ты не беспокоишься?

— Никоим образом. Я спокоен как удав на водопое. Лежу себе с кроликом в желудке, напился пивка… то есть водички, солнышко припекает. Лепота!

— Надеюсь, ты не думаешь, что Чернокнижник из параллельного мира?

Монах ухмыльнулся.

— Не поручусь. Но вот в чем я уверен абсолютно, так это в том, что и автор манускрипта, и Чернокнижник имели… имеет цель. Другими словами, мотив. Мотив написать книгу мне ясен. Для себя, скорее всего, чтобы не забыть рецепты снадобий. Потому что никто, кроме него самого, воспользоваться этими откровениями не может. То есть облагодетельствовать человечество ему не удалось. В смысле, не это ставилось задачей.

— Возможно, он думал, что ее расшифруют будущие поколения? — предположил Добродеев.

— Возможно. Но, как видишь, он просчитался. Или не пришло время. Или таковой задачи у него не было изначально, как я уже сказал. Тебе никогда не приходило в голову, что человек совершает благие поступки, только если это не противоречит его интересам?

— Ты циник, Христофорыч. Я в корне не согласен.

— Это спорно, Леша. Предлагаю вернуться к этому на досуге. Теперь о Чернокнижнике, чей мотив мне ясен… не вполне. То ли ритуал, то ли устранение неугодных и опасных. То есть в его случае мы должны выбрать между двумя мотивами, а это значит, что мы возвращаемся туда, откуда начали. В связи с чем у меня наклевывается одна нехилая мыслишка…

Монах не успел развить свою мыслишку, как заверещал цикадой добродеевский мобильник. Журналист приложил телефон к уху и сказал солидно:

— И тебе привет, Славик! Слушаю. Что… Что?! — вдруг заорал он, вскакивая с места. — Ну?! Правда? Кто? Когда? Можешь скинуть? Давай! Жду! Спасибо, Славик! И тебе! Еще раз спасибо! Буду должен!

Он положил телефон на стол и уставился на Монаха ошалелым взглядом.

— Кто? — выдохнул Монах, подавшись вперед.

Глава 21. Знак

Светлана Решетникова ткнула пальцем в красную кнопку звонка, не рассчитала силу, сломала ноготь и чертыхнулась. Она рассматривала сломанный ноготь и так увлеклась, что не сразу сообразила, что ей не открыли. Она надавила на кнопку другим пальцем и прислушалась. За дверью по-прежнему было тихо. Ей показалось, она услышала вернувшееся эхо звонка. После это она, теряя терпение, ткнула в звонок несколько раз подряд и даже пнула дверь ногой. К ее удивлению, дверь приотворилась. Гостья вступила в прихожую, освещенную двумя настенными светильниками, и закричала:

— Есть кто дома? Русечка, принимай гостей!

Тишина была ей ответом.

— Интересное кино, — пробормотала Светка. — И куда же они все подевались? Русечка! — закричала она снова. — А ну волк, выходи!