Читаем Триктрак полностью

— Так ты, девонька, ничего не знаешь? — нахмурился Владлен Феликсович.

— Ничего, — кивнула Ася, густо покраснев, словно была виновата в своей неосведомленности.

Владлен покачал головой, помолчал, что-то обдумывая, мрачно глянул на Асю.

— Он говорил, что у него мать… пьёт, — сказала она, настигнутая вдруг какой-то смутной догадкой.

— Так и есть, запилась совсем. Так запилась, что пожар учинила в доме, в квартире своей. Всё сгорело, вещи… всё. Одни стены остались. Хорошо, Галинки, младшей, дома не было, в школу ушла. А в квартире мужик сгорел, что с Веркой жил, с Лёнькиной матерью, сводной сестрой моей.

Ася охнула, прижала ладони к пылающим щекам. Она ничего, ничего не знала… А он не захотел делиться своими невзгодами! Не захотел, не верил ей, не… «любил» — это слово ударилось о незримый барьер и сползло по нему, словно капля воды. А она не спрашивала, не хотела знать, боялась спросить, считала неловким вторгаться туда, куда он не желал её пускать. Не желал, потому что не доверял ей. «Ох, что это я, — одернула она себя. — Ему, ему плохо, а ты о чём?»

— А сестра, Галина? Как она, что с ней?

— У бабки пока, по отцовской линии. Не знаю, что и как там у них будет, но этот негодяй укатил деньгу зарабатывать. Может, что и заработает, кто его знает. Давай, что ли, еще чайку тебе налью. Я бы выпил чего покрепче, да не с девкой же пить. Ты девушка хорошая, я вижу, Лёнька тебе не пара. Не переживай, всё путём.

Ася механически кивнула, сидела оглушённая, пылая жаром, словно поднималась температура. Температура, действительно, поднялась, и когда Ася, добравшись до своей комнаты, поставила пакет с нардами и сумку на Лёлину кровать и рухнула, не раздеваясь, на свою, перед глазами поплыли разноцветные круги, как в детстве, во время частых болезней.

<p>Глава 18. Триктрак. Бичи-Хед</p>

Заключённая в четырех стенах непогодой и на этот раз инспектором, я из любопытства побродила по дому. Поднялась по узкой лестнице на второй этаж на крошечную площадку с парой дверей, за одной из них оказалась маленькая спальня, за другой — комната неясного предназначения, по обстановке напоминающая ту, в которой я провела несколько ночей в доме Монтгомери. Полежала на диване в лечебных и психоаналитических целях. Сказала суровое «нет» необоснованной симпатии, которую вызывал у меня инспектор Нейтан. Симпатии и доверия, основанных на чувствах, которое так часто меня подводили. Пора научиться фильтровать эмоции, оставляя лишь чистые, практические и взвешенные. Я думала о странных совпадениях и гадала, почему столь неотвратимо меня преследует эта игра, эта коробка с фишками и костями в исполнении в голландского мастера Ван Майера? Зачем нужно было тащить с собой эти нарды? Как талисман своих невзгод? Как символ истории, что подкосила меня на долгие годы? Как воспоминание о мальчишке, моём первом мужчине? Сентиментальная дура! Все давно поросло быльем, и дочери Машке, что так похожа на своего отца, уже далеко за двадцать. Пора подумать о покое и подвести итоги, а не гоняться за эфемерным счастьем, которого по определению не существует в природе. Лишь мгновенья озарения, что приходят и уходят, как зори на востоке.

Существуют или нет вторые нарды с тайником и хранится ли что-нибудь в том тайнике, как то пропавшее бриллиантовое колье — какое это имеет значение? Джеймс пострадал из-за жадности, глупости или зависти — главных движителей несчастий человечества. Здесь я впала в невыносимый пафос, от которого была спасена естественными позывами — жизнь и организм всегда, так или иначе, все расставляют по местам. Немного похозяйничала на кухне, вскипятила воду и, обнаружив в шкафу банку с молотым кофе, а на плите — турку, сварила себе порцию. Этот напиток богов, пусть и в моём бездарном исполнении, как всегда, подействовал позитивно.

Подступил вечер, непогода отступила, лишь шуршали капли дождя по стёклам. Я металась по чужому дому, бродила, как привидение. Хорошо, что здесь меня не ожидали никакие опасности в лице пришельцев — искателей чужих сокровищ. Щелчок замка и звук открывающейся двери заставили почти вихрем выскочить в маленькую прихожую, чтобы встретить промокшего инспектора Нейтана. Он замер в дверях, уставившись на меня, словно не ожидал увидеть или узрел за моей спиной местное привидение.

— Я все ещё здесь, у вас. Не могла уйти… непогода, — начала оправдываться я, испугавшись, что он позабыл, что оставил меня в своем доме, и в ужасе подумав, что, возможно, он ожидал, что я уйду, и удивляется, почему я до сих пор здесь. Так мы и стояли с ним несколько мгновений, глядя друг на друга, каждый думая о своём, и не умея читать чужие мысли.

— Я… рад, — вдруг сказал он.

Снял шляпу, пальто — всё в тёмных мокрых пятнах — дождь успел нашвырять в него воды за те минуты, что он спешил от машины к крыльцу.

— Вы рады… — пробормотала я по-русски. — Это правда?

— Когда вы говорите на своём языке…

Он привычно оборвал фразу и отправился в гостиную, я хвостиком последовала за ним, рассыпая оправдания:

— Я просто удивилась, что вы рады, и растерялась.

Перейти на страницу:

Похожие книги