Триктрак

— Бывает, мы плохо знаем знакомых людей, — глубокомысленно заметила я. — И… когда она… они пришли к вам?

— Я как раз собирался ехать в Гатвик, встречать вас. Как вы тогда добрались? — он взглянул на меня, глаза были тёмными, почти чёрными, от гнева.

Я понимала, что гнев этот не относится ко мне, но внутри неприятно засвербело. Через силу улыбнулась.

— Добралась автобусом, затем на такси. Дверь в дом была открыта.

Я рассказала о первом вечере и ночи, проведённой на диване в гостиной.

Монтгомери снова принялся проклинать себя и обстоятельства. Я перебила его на особо проникновенной фразе:

— Джеймс, не тратьте силы на сожаления, всё равно уже ничего нельзя изменить.

— Нельзя?

Мне показалось, что он слишком многое вложил в этот вопрос. Надеюсь, что показалось.

— Что они хотели от вас? — спросила я, ловя себя на мысли, что прервала его поток самобичевания ради того, чтобы продолжить расспросы, которые, скорее, походили на допрос. Видимо, общение с полицейским не прошло даром. Как говорится, с кем поведешься…

Он отвернулся. Молчал. Вероятно, с этого места начиналась тайна, покрытая мраком. Какого рода был сей мрак? Опасный? Неизвестный? Непонятный ему самому?

— Что хотели? — наконец заговорил Джеймс. — Хотели заполучить вещь, которой не существует… Сумасшедшая… стерва… Простите, Асья! Сумасшедшая, поверившая бреду моей выжившей из ума мачехи. До такой степени поверившая…

— Какому бреду? — осторожно спросила я.

— Неважно, расскажу позже, — ответил он, помолчав.

Что ж, позже, так позже. Его право.

— Да, понимаю, вам тяжело. Но я побывала у вашей мачехи.

— Были? В Истборне? — изумился он. — Но как? Откуда вы узнали о ней? Я, кажется, ничего не говорил.

Поведала о явлении Кадогена Раскина и своей поездке в Истборн, упустив лишь детали, касающиеся инспектора Нейтана.

— Кадоген… да, мы учились в одной школе.

Монтгомери совсем загрустил. Подумав, что на сегодня достаточно, а нарды и «бред его мачехи», подождут, я сказала:

— Джеймс… отдыхайте, вы устали. Я приду… а пока буду здесь, рядом.

Я сжала его руку и сидела, пока он не уснул. Хотите оказаться в гуще событий детективного романа? Все еще хотите? — Не советую.

Покинула больницу в смятении, чувствуя себя еще более виноватой, чем прежде. В чём состояла моя вина? В том, что приехала в чужую страну; что попала в круговерть несчастий и загадок; в том, что мало чем могла помочь; и в том, что, уходя от Джеймса Монтгомери, думала о Питере Нейтане. «Я думаю о нём, потому что по долгу службы он обязан разгадать эту головоломку, ломающую головы в буквальном смысле. Джеймс, вероятно, сообщил ему то, что не смог или не захотел говорить мне», — убеждала я себя, понимая, что если и права, то отчасти. Почему меня вечно влечёт не к тем, почему у меня всегда всё происходит не вовремя? «Как не стыдно сейчас думать об этом!», — сурово обернула я себя и, открыв дверь, ведущую из больничного коридора на лестницу, столкнулась с тем, о ком сейчас было стыдно думать.

— Инспектор Нейтан! — воскликнула я.

— Миссис Зверева! — в унисон прорычал инспектор. — Простите, вы были слишком стремительны, а вам следует быть осторожней.

Как будто не он сам пригласил меня посетить Джеймса!

— Простите, инспектор, сейчас поеду в гостиницу и буду соблюдать постельный режим.

— Спускайтесь вниз, к моей машине, я подойду через несколько минут. Погода никуда не годится, на море — шторм, — капитанским тоном добавил он и ушел в дебри больницы.

Постояла, глядя ему вслед, старательно думая о Монтгомери, и побрела вниз по лестнице, в холод штормового дня, к машине английского полицейского. Резкий порыв ветра подхватил меня, едва я вышла на улицу. Дама, идущая навстречу, сражалась с зонтиком, который, словно зонт Мэри Поппинс, стремился унести свою хозяйку в восточном направлении. Несомая ветром, я пролетела мимо какого-то джентльмена и, с трудом затормозив, обернулась, узнав Кадогена Раскина. Пока боролась со стихией и размышляла, бежать ли за ним вдогонку или идти к автомобилю, ветер принес инспектора, тем самым разрешив дилемму.

— Кадоген Раскин! — воскликнула я. — Он только что вошёл в здание. Вы должны были встретиться с ним!

— Да я видел, — спокойно заявил инспектор, насколько спокойно можно было говорить при порывах ветра баллов в пять, а может, семь. — Беседовал с ним сегодня.

— Правда? — выдохнула я. — И… что?

— Он подтвердил вашу историю, расходятся лишь некоторые детали. Садитесь в машину, Анастасиа, пока не начался дождь! — выкрикнул он, подхватывая меня под локоть.

Мне пришлось подчиниться и замечу, сделала я это совсем без внутреннего, а тем более, внешнего сопротивления.

— И что же Раскин? — спросила, застегнув ремень безопасности.

— Расскажу, когда приедем, — заявил он, занялся вождением и надолго замолчал.

— Какая у вас марка автомобиля? — поинтересовалась я, чтобы нарушить невыносимое сейчас молчание.

— Мини Купер. Интересуетесь автомобилями, Анастасиа?

— Вовсе нет, просто ваша кажется… древней, нет, старой…нет… уникальной.

— Да, вы правы, она уникальна, модель давно снята с производства, но я её люблю.