Триктрак

Причину своей сдержанности объяснить не могла, поступала интуитивно или из упрямства. Я шагнула в прихожую, и в следующую секунду произошло нечто неожиданное. Экономка, как ниндзя, кинулась в сторону двери, перегородив проход своим хрупким телом.

— Вы никуда не пойдете!

Я ошеломленно уставилась на неё, кажется, даже открыв рот. Сплю и вижу сон или не понимаю по-английски?

— Что? Что вы сказали? — по-русски пробормотала я.

— Я вас не понимаю! — воскликнула она, перегораживая дверь.

«Дворецкий сделал это!» — мелькнула в голове сакраментальная фраза. Я замерла, совершенно растерявшись. Не драться же с экономкой за право свободного выхода из этого проклятого дома! Миссис Хоуп, судя по всему, была настроена весьма решительно.

— Что вы хотите? — спросила я. — Это вы взяли мои нарды?

Она уставилась на меня. Может, в запале я снова спросила по-русски? Я собралась повторить вопрос, но миссис Хоуп вдруг сменила гнев на милость, резко, словно сдулась.

— Ваши нарды? Извините. Я… я, погорячилась. Мне нужно с вами поговорить, это важно.

Отчего было не сделать это за чаем, если есть что-то важное для обсуждения, а не устраивать спектакль?

— Это касается Джеймса? — спросила я.

Она кивнула и виновато улыбнулась:

— Пойдемте в гостиную?

— Да, хорошо, — неохотно согласилась я.

По правде говоря, мне хотелось поскорее убраться из этого дома, но наши желания не часто совпадают с необходимостью. Я присела на диван, положив на колени сумку, в полной боевой готовности. Миссис Хоуп устроилась напротив на стуле.

— Вы что-то знаете о Джеймсе? — начала я. — Что? С ним всё в порядке? Или…?

— Понимаете… — сказала она и замолчала, словно прислушиваясь. — Я не знаю, что случилось с Джеймсом, но… разговор касается его собственности.

— Его собственности? — ошеломленно переспросила я. — Но…

Я чуть не добавила: «при чём тут вы?», но осеклась, решив избежать грубости.

— Вы же знаете, о чём я говорю, — заявила миссис Хоуп, теребя пальцы, словно пытаясь их согреть.

— Конечно, не знаю.

— Знаете! — в голосе её прозвучало что-то тревожное.

И это называется важный разговор? Скорее, похоже на допрос.

— Миссис Хоуп, — сказала я, стараясь сдержать дрожь в голосе, — вы делаете что-то странное. Я … я не понимаю, что вы хотите.

— Что я хочу? Чтобы вы вернули то, что взяли!

Она вскочила, вылетела из комнаты, я тоже поднялась с места и мысленно заметалась, не зная, что предпринять: бежать следом или остаться. Пока я сомневалась, теряя драгоценные секунды, миссис Хоуп явилась в гостиную… с моими нардами в руках. Она поместила их на столик, спихнув на пол журналы, и уставилась на меня, как судья на преступника, вина которого доказана. Я онемела. Впрочем, дар речи вернулся, когда я взглянула на экономку, та буквально буравила меня взором — я отчетливо ощутила, как задымилась переносица — виртуальный буравчик по правилу приступил к разрушительному делу.

— Послушайте, послушайте, но почему, зачем, зачем вы взяли нарды? — пробормотала я, перемешивая языки.

— Где вы нашли это и как? Где нашли? Где вещь? Верните её! — частила миссис Хоуп.

— Это мои нарды! Они лежали в моём чемодане! Я привезла их с собой, и они пропали, здесь, в доме! Как они оказались у вас? — почти вопила я.

— Где вещь? Где? Верни… — миссис Хоуп выругалась, довольно круто, но я не могла бы с уверенностью передать точный смысл фразы. Я протянула руку, чтобы взять шкатулку, но миссис Хоуп оказалась проворней. Она схватила нарды и, нажав на тайную панель, вытащила узкий потайной ящичек, второе дно. Там всегда лежала записка, которую я когда-то нашла, узнав тайну шкатулки. Сейчас тайник был пуст.

— Где оно? Где? — пыхтела миссис Хоуп.

— Что оно? Это… это мои нарды! Я привезла их сюда! — взревела я. — А здесь должна быть записка!

Миссис Хоуп молчала, вероятно, пытаясь успокоиться. Я вытянула коробку из её рук, она не сопротивлялась — миссис Хоуп, не коробка. Это были без сомнения мои нарды, я бы узнала их даже по запаху, не говоря о характерных пятнышках и потертостях на коже и тиснёных буквах. Экономка вдруг заговорила, быстро, возмущённо, требовательно, я с трудом успевала за ней. Мне удалось вставить слово, когда она замолчала, задохнувшись от своей пылкости.

— Вы говорите, что-то хранилось здесь, в тайнике? — спросила я.

Она гневно уставилась на меня.

— Верните, это не принадлежит вам!

— Что, что вернуть? Это мои нарды, а в тайнике всегда лежала записка. Кстати, где она?

— Вы написали эту записку, я не понимаю вашего языка! — взъярилась она.

— Я не писала этой записки, она лежит… лежала здесь сотню лет.

— Со-тню лет? Именно сотню лет! — вскричала она. — Вы понимаете меня! Вы притворяетесь, что не понимаете… Я не хотела ничего плохого вам, но… но мне придется, если вы не вернёте вещь!

— Какую вещь? Объясните по-русски… тьфу, объясните, я не понимаю.

Похоже, убедить её было невозможно.

— Кол! Сюда, Кол! — воскликнула она.

Я оглянулась на звук позади. В гостиную вошёл незнакомый человек. Хотя, возможно, он был мне знаком — невысокий, худощавый. Вероятно, именно с ним я столкнулась ночью на лестничной площадке. Кол?