Триктрак

Так пришло лето, а с ним и испытания на прочность. Лёня собрался в стройотряд, что отправлялся на БАМ, на строительство широко известного Северо-Муйского тоннеля. Асю в отряд не зачислили, несмотря на ходатайство Акулова. Девушек брали всего четверых, на роли поварих, и все четыре, кроме наличия протекции, должны были уметь готовить, дабы не погубить дрянной кухней желудки парней. Асе такое испытание было не по плечу, а другие соискательницы оказались вне конкуренции. Одной из них оказалась Лариса. Сказать, что это беспокоило Асю, значило просто промолчать. Ночами, а часто и днями, ей мерещилась сцена, каковую она когда-то наблюдала, явившись в неурочное время в свою комнату. Лёня принадлежал ей душой и телом — думать так было слишком смело, думать иначе — невыносимо, а там, в Сибири, в простоте и свободе общего жилья разве можно устоять против Ларисиных прелестей, да и будет ли он пытаться устоять? Мысли эти терзали Асю, а подруга Лёля, изо всех сил стараясь не подливать масла в огонь, волей-неволей делала это, разумеется, из благих намерений, которыми, как известно, выложена дорога не в лучшее место.

Однажды солнечным днем, когда бешено цвела сирень за окном, а предпоследний экзамен был почти успешно сдан, пришла Лариса. Ася сидела на кровати, по-турецки подвернув под себя ноги, и в очередной раз рассматривала странный подарок загадочного Лёниного дяди, Владлена Феликсовича: старинные нарды в коробке, обтянутой потёртой, хранившей аромат древности кожей, терракотового оттенка, с вытисненным словом: Backgammon. Под крышкой — красное бархатное поле, расчерченное длинными узкими белыми и чёрными треугольниками; чёрная и белая полосы аккуратно уложенных в узкий паз шашек. В уголке, в маленьком отделении, хранились три кубика, выточенные из настоящей слоновой кости. Когда Ася, заглянув в пакет, переданный ей Владленом, увидела эту коробку, то ахнула от удивления и восхищения. Она заторопилась было ехать в Заходское, чтобы вернуть слишком дорогой подарок, решив, что Владлен что-то перепутал, но Лёня остановил её: «Пусть у тебя хранится. Раз дядька тебе отдал, значит, считает, что так надо. С ним спорить — пустое дело. Считай, отблагодарил за то, что спасли его вещи, ну и за твой моральный ущерб». «Но он же меня совсем не знает, — возразила Ася. — Как я могу принять такой дорогой подарок?» «Не переживай, — в своей обычной манере ответил Лёня, целуя её, — Если очень захочешь, вернешь».

Так нарды остались у Аси. Лёня научил девчонок играть, и иногда они вечерами выстраивали колонны черных против белых, состязаясь, кто первым пройдет круг и займет неприятельское поле.

— Привет, подруга! — прощебетала Лариса, оглядываясь, словно ища того, кто спрятался в комнате, где спрятаться было невозможно. — Чем занимаешься?

Спросила и с любопытством уставилась на коробку. Ася закрыла крышку и положила нарды на тумбочку. С каких таких пор она стала Ларисе подругой?

— А Лёли нет, она ушла, — сухо ответила она и встала, намекая Ларисе, что вовсе не собирается вести с нею беседы.

— Ну и ладно, — миролюбиво откликнулась Лариса. — У тебя водички попить нет?

— Только кипяток в чайнике.

— Пойдет, — согласилась та.

Ася налила воды в чашку, подала Ларисе, напрягаясь, пытаясь выставить щит стрелам, которые та явно намеревалась спустить со своей тетивы.

— Что это за штука у тебя? Шахматы?

— Нет, нарды…

— Ты что, в нарды играешь?

— Иногда.

— С Лёнчиком, небось?

— И с ним тоже.

— Да не злись, я же не виновата, что он со мной был.

— Я вовсе не злюсь, и тебя не виню, с какой стати.

— И правильно делаешь…

Разговор очень скоро стал напоминать Асе сцену из спектакля, в котором играл Смолич. Играл, конечно, рубаку-парня, у которого всё всегда с девушками получалось, а вот с одной, что больше всех приглянулась, не выходило — не любила она его.

— Ты пришла… зачем? — спросила Ася, решив закруглить ведущий в какую-то опасную зону диалог и моля, чтобы не пришел Лёня, имевший привычку являться, когда вздумается.

— Я к Лёльке по делу забежала, но раз уж ты тут одна, скажу, как подруге, — объявила Лариса и сделала почти театральную паузу.

— Как… подруге?

— Ну ладно, не подруге, но как женщина женщине. Я ведь еду в стройотряд, ты же знаешь.

— Знаю, — мрачно кивнула Ася, содрогаясь от догадки о цели этого разговора.

— Ты не переживай, с Лёнчиком у меня все кончено.

Ася опустилась на стул, чувствуя противную дрожь в коленях. Она ненавидела себя за эту слабость — терять самообладание в критические моменты. Задним числом она, разумеется, всегда придумывала, что можно было сказать и как поступить. Махала кулаками после драки.

— Но… слушай, давай выпьем, у меня вино с собой, — вдруг предложила Лариса.

— Да нет, Лариса, ты что, я совсем не хочу.

Но та уже не слушала. По-хозяйски убрав чертежи, лежащие на столе, достала из пакета бутылку и пакет печенья.

— Штопор давай!

— Нет у нас штопора, — огрызнулась Ася.

— Ох, ну что за дела, сейчас найду, подожди.