Тридцать второе июля

Но это ещё не всё! Мы опять поднимаемся вверх – теперь быстрее, чем в первый раз. И через пару бесконечно долгих секунд ожидания вихрем устремляемся вниз – сразу до земли, без промежуточной остановки на середине. Я ощущаю себя воздушным шариком, который чья-то неверная рука рискует вот-вот отпустить, и тогда он улетит в неведомую высь и будет скитаться по бескрайним пространствам, вынужденный подчиняться воле ветров и атмосферных потоков.

И вновь я отрываюсь от сидения, осознавая, что перекладина, больно упирающаяся в плечи, – это единственное, что удерживает меня вблизи кресла и не позволяет остаться где-то в воздухе.

Я опять забываю, вдох или выдох мне нужно сделать – настолько всё замирает в груди. И вновь поражаюсь тому, как другим удаётся извлекать из себя столько воздуха, чтобы его хватало на истошные вопли. Отсутствие привычной опоры снизу и волнительное ощущение полёта вызывает чувство дежавю. Но момент слишком неподходящий, чтобы попытаться вспомнить, с чем у меня связаны эти переживания. Кажется, будто моё тело отделилось от меня. Я чувствую, как его увлекает вниз благодаря сдерживающей силе перекладины, но сама я, словно не поспевая, лечу следом на некотором расстоянии – какие-то невидимые нити, крепко связывающие меня с плотью, не дают воспарить над землёй. Это незабываемое, неописуемое ощущение отсутствия массы тела наполняет бесконечным невообразимым восторгом.

Но не успеваю я в полной мере насладиться волшебным мигом, как вдруг конструкция останавливается, и вот я уже чувствую весь свой вес, сидя в пластмассовом кресле. Во все конечности постепенно возвращается чувствительность и осознанность, будто я натягиваю на себя костюм. И хотя мне жаль, что всё закончилось так быстро, но покидаю этот аттракцион с ощущением внутреннего блаженства, растекающегося внутри меня тягучей сладостью.

Почему-то мне не хочется сразу идти на следующую карусель, и я брожу по парку с глупой улыбкой. Сейчас мне кажется, что в этом мире вообще нет ничего невозможного, что не существует ни одной проблемы, которую нельзя было бы решить, и нет ни одного человека, который не был бы наполнен внутренним божественно-совершенным светом.

И почему я раньше так боялась этого «Свободного падения»?

Позднее на цепочной карусели, когда от скорости захватывает дух, я вновь испытываю радостный восторг, несясь высоко над поверхностью земли. Зато после этого требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к твёрдой поверхности. Покупаю себе эскимо со вкусом манго и с удовольствием прохаживаюсь по тенистым парковым дорожкам, наслаждаясь царящей здесь безмятежностью, напоминающей о забытой в далёком детстве беспечности.

Колесо обозрения я оставляю напоследок. Народу здесь немного, поэтому я занимаю свободную кабинку. С удовольствием любуюсь видом, открывающимся с высоты. Раньше отсюда был виден практически весь город, но выросшие за последние годы высотки теперь закрывают почти весь обзор. Зато отлично просматривается набережная и ярко-синяя лента реки, огибающей город.

Как же забавно наблюдать за суетными движениями людей, кажущихся отсюда мелкими разноцветными букашками. Так интересно: стоит лишь совсем чуть-чуть – буквально на несколько метров – приподняться над тем уровнем пространства, который ты считаешь частью себя, как сразу становится очевидной вся тщетность, бессмысленность большинства наших действий, поступков, переживаний, стремлений. Словно попадаешь в другую реальность с иным мироустройством, но при этом можешь видеть, что происходит в твоём родном мире.

Мы усложняем то, что легко можно было бы упростить; испытываем ненависть и злость там, где можно было бы поблагодарить за выпавшую возможность обогатить свой опыт; игнорируем и не замечаем множество действительно важных моментов и истин; прилагаем невероятные усилия для получения того, что, в конечном счёте, в лучшем случае бесполезно, а в худшем – ещё и вредоносно.

Но как ни странно, когда я переключаю внимание на детскую зону парка и наблюдаю за резвыми передвижениями детей, их энергичная безостановочная беготня не вызывает ощущения бесполезности действий. Наоборот, кажется, что они наполнены осознанным смыслом. Почему так?

Может, оттого, что дети абсолютно искренни и открыты во всех своих проявлениях? Или потому что они наслаждаются каждым мгновением своей жизни, не отвлекаясь на проблемы? Верят в чудеса; и эта вера делает более многогранным и ярким их мир, в котором нет ничего неосуществимого…

Снова возвращаюсь взглядом в сторону набережной. Наблюдаю за едва уловимым отсюда движением воды в реке. С этой высоты её течение не кажется таким стремительным, каким оно видится вблизи.

Колесо продолжает своё неуклонное скольжение, и постепенно вся эта красота закрывается высокими деревьями и постройками. А по мере приближения к земле практически пропадает ощущение пребывания в иной реальности.