Тридцать три поцелуя на десерт

И в тот же миг из темноты донёсся дружный и совершенно счастливый визг, а в следующий миг в небо над повозкой взвились все сбежавшие из-под моей юбки саламандры и слились в небольшой, но весьма красочный фейерверк.

Хитрая малышня сразу же догадалась, чьих это рук дело, и моментально окружила Брэда со всех сторон.

– Ещё, ещё, ещё! – пищали они, хватали самого сильного мага современности за полы куртки, дёргали за штанины, а тот самый мальчишка в больших сапогах (в одном сапоге) обхватил мужчину за ногу и повис, как паучок на веточке.

– Кажется, твоё наказание пришлось им по вкусу, – хохоча, заметила я. Из-за общего гвалта меня почти не было слышно, но Брэд услышал.

– О, да! – воскликнул он, и в небе снова заплясали волшебные огоньки. Тут даже я не осталась равнодушной и ахнула, не сдерживая восторга.

Веселье длилось до глубокой ночи – сначала возле моего костра, затем дети присоединились к родителям возле огня щитодержцев, и Брэд, не позволив сбежать, потянул меня вслед за ними.

У одного из щитодержцев была с собой лютня, и он не только умел извлекать из неё красивую музыку, но к тому же обладал приятным голосом. Правда, над репертуаром я поработала бы. Уж больно мрачными были песни. Вороны, падальщики, не вернувшиеся из боя рыцари и утопившиеся с горя прекрасные девы – это самое жизнерадостное из того, о чём он пел тем поздним вечером.

Но народу нравилось. Допускаю, не малую роль в этом сыграл аромат жарящегося на огне мяса, печёный картофель и сладкая брага вперемешку с самогоном и лёгким фруктовым вином.

Отлучившись на несколько минут, Брэд принёс его в огромной глиняной кружке.

– Надеюсь, ты не брезгливая, – пробормотал он. – Потому что это последняя посудина, да и ту я добыл с боем. Пополам или по очереди?

Я с сомнением посмотрела на тёмную жидкость.

– Вино очень вкусное. И совсем-совсем непьяное, – проникновенно врал Брэд, и я махнула рукой. Эх! Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

– По очереди.

– Отлично!

Он вручил мне горячую кружку и снова куда-то убежал. А вернулся с деревянным блюдом, на котором лежали кривые куски сочного жареного мяса, ломоть хлеба и два зелёных, как огурец, яблока.

Мы так и сидели, вроде у костра, но всё же в стороне ото всех, привалившись спинами к стогу прошлогодней соломы, от которой пахло сыростью и мышами, но это почему-то ничуть не раздражало.

– Мадди, – позвал меня Брэд, когда менестрель сделал короткую паузу, чтобы приложиться к своей фляге, и я вздрогнула от неожиданности.

– Я у тебя спросить хотела, – торопливо перебила я. – Эти огненные ящерки, которых ты создал. Саламандры. Почему малышня бросилась их ловить?

Брэд посмотрел на меня с насмешкой, и я тут же отвела взгляд. Если он хоть слово скажет, хотя бы одно слово...

– Конечно, чтобы завладеть несметными сокровищами, – наконец проговорил он, и я расслабленно выдохнула. – Разве ты не знала? Если пленить настоящую саламандру, то она укажет тебе, где спрятано золото. Когда я был маленьким, у нас с сестрой была самая лучшая нянька в мире. Каких только сказок она нам не рассказывала между чисткой овощей и выпечкой пирогов!..

– Везёт, – протянула я. – А мне вот сказок никто не рассказывал. Сёстрам я, правда, читала, когда подросла. У нас такая книга была большая, с картинками. Называлась «Чайные истории тётушки Сью». Только про саламандр я не помню.

– Не, – вдруг важно произнёс Брэд. – Книжки со сказками – это полная ерунда. Сказки надо рассказывать, чтобы каждый раз чуть-чуть иначе, с новыми подробностями, страшнее, смешнее… Она на то и сказка ведь, чтобы её сказывать. В старину, говорят, сказки вообще пели. Вот вроде нашего Оливера, только лучше. А то от его песен не пойму, чего больше хочется, повеситься или певца повесить.

Я рассмеялась. С моей точки зрения, менестрель был не так уж и плох, но Брэд смешно ворчал, и, глядя на него, просто хотелось улыбаться.

– Я вообще ещё в детстве решил, что если у меня когда-нибудь будут дети, сказки им рассказывать буду только я.

– Про саламандр?

Он искоса глянул на меня, и вдруг в полутьме блеснула белоснежная полоска его зубов.

– А знаешь, нет! – с улыбкой в голосе сказал он. – Моей любимой сказочной героиней всегда была принцесса.

Я рассмеялась, уверенная, что он шутит. Но Брэд покачал головой и голосом, от которого у меня немедленно онемели губы, а сердце стало таким огромным, что едва не выскочило из груди, прошептал:

– Принцесса-лиса. Хочешь, я тебе расскажу о ней всю-всю правду?

– Не надо, – пискнула я, но он уже как-то так переместился, что закрыл своими плечами и костёр, и музыканта, и подпевающий ему народ, и небо с миллионами звёзд, и тощий серп желтоватого месяца.

– Мадди. – Потёрся носом о мою скулу, коснулся сухими и жаркими губами края уха. – Лисичка…

И я не выдержала.

Забыв о своём намерении поцеловать мужчину в щёку, я повернула голову и мягко дотронулась до его губ своими. Он замер на миг, а когда я попыталась отстраниться, обхватил пальцами мой подбородок и ненавязчиво, очень осторожно шевельнул губами, соблазняя и уговаривая сделать поцелуй глубже.

И жарче.