Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

Однако во время ужина от внимания Графа Олафа и его сотоварищей ускользнула одна очень важная деталь, и Солнышко была этому очень рада. В ознаменование Фальшивой весны младшая Бодлер приготовила, как и обещала брату и сестре, всевозможные овощи с грибами. В ее рецепт входили пакет грибов, банка каштанов и брикет мороженого шпината, и чтобы разморозить шпинат, Солнышку пришлось сунуть его под рубашечку. Однако в последний момент Солнышко решила не класть в свой салат громадный баклажан. Когда Вайолет отметила, что баклажан, наверное, весит не меньше Солнышка, младшую Бодлер посетила блестящая мысль и она не стала крошить баклажан зубами на мелкие кусочки, а спрятала его за сдутой шиной автомобиля Графа Олафа, а теперь, когда встало солнце и негодяи начали обычную утреннюю перебранку, девочка выволокла баклажан и покатила его к кастрюле. Катя баклажан, Солнышко посмотрела на замерзший водопад, с виду казавшийся все менее и менее замерзшим. Она знала, что внизу находятся ее брат и сестра, а также Куигли, и, хотя она их не видела, ей было приятно думать, что они рядом и, если план сработает, скоро она будет с ними.

– Что ты там делаешь, девчонка?

Солнышко едва успела затолкнуть баклажан под крышку кастрюли, как услышала голос одной из приспешниц Олафа. У палатки стояли, потягиваясь на утреннем солнышке, две женщины с напудренными лицами.

– Синенький, – ответила Солнышко, что значило «Я придумала план, в котором задействован этот баклажан, и запросто могу вам об этом рассказать, потому что вы все равно не понимаете ни слова из того, что я говорю».

– Болтает, – со вздохом сказала вторая белолицая женщина. – Я начинаю думать, что Солнышко действительно беспомощный младенец, а вовсе не шпионка.

– Гу-гу-га… – начала Солнышко, но не успела она произнести последнее «га», как полог палатки Графа Олафа откинулся.

Негодяй и его подруга стояли в лучах утреннего солнца и явно предвкушали, что новый день – суббота – станет для них очень важным. Одеты они были парадно, иначе говоря, напялили на себя такие странные наряды, что младшая Бодлер от изумления даже забыла договорить последнее «га». Как ни удивительно, Граф Олаф даже умылся и облачился в новенький, с иголочки костюм, на первый взгляд сшитый из материи в горошек. Однако, хоть и не сразу, Солнышко увидела, что каждая горошинка – это на самом деле крошечный глаз, в точности такой же, как татуировка Олафа, значок Г. П. В. и прочие глаза, отравившие жизнь Бодлеров с того ужасного дня на пляже, поэтому смотреть на новый костюм Графа Олафа для нее было все равно что смотреть на целую толпу негодяев, каждый из которых глядит в ответ на младшую Бодлер. Но как бы ужасен ни был вкус Графа Олафа, туалет Эсме Скволор был еще кошмарнее. Солнышко не могла припомнить, чтобы ей приходилось видеть столь огромное платье, и не понимала, как такое количество ткани умещалось в палатке и как после этого там еще осталось место для двух спящих негодяев. Платье было сделано из множества слоев блестящей ткани всевозможных оттенков желтого, оранжевого и красного, изрезанных в виде острейших треугольников, так что слои словно бы впивались друг в друга, а от плеч платья затейливыми изгибами вздымалось черное кружево. Платье было такое громоздкое и вычурное, что Солнышко не представляла, как его вообще можно носить, но когда подруга злодея сделала еще один шаг из палатки, все стало ужасающе ясно. Эсме Скволор нарядилась огромным костром.

– Какое славное утро! – прокаркал Граф Олаф. – Только подумайте – к вечеру в моей труппе будет неслыханно много новичков!

– И они нам пригодятся, – согласилась Эсме. – Мы все вместе будем трудиться на общее благо – сожжем дотла последнее убежище!

– Только представлю себе отель «Развязка» в огне – и становится так радостно, что хочется откупорить бутылку вина! – провозгласил Граф Олаф, и Солнышко прикрыла рот руками, чтобы негодяи не услышали, как она ахнула. Она поняла, что отель «Развязка» и есть последнее убежище! Олаф в возбуждении непреднамеренно выдал это название, что здесь означает «произнес его, несмотря на то что младшая Бодлер находилась рядом».

– Только представлю себе, как в небо взмоют все орлы, и становится так приятно, что хочется закурить модную пурпурную сигарету! – провозгласила Эсме и нахмурилась. – Только у меня ни одной не осталось. Экая неудача.

– Прошу меня извинить, ваше эсмечество, – сказала одна из белолицых женщин, – но у подножия водопада я вижу пурпурный дымок.

– Правда? – взволнованно откликнулась Эсме и посмотрела туда, куда указывала приспешница Олафа.

Солнышко тоже посмотрела туда и увидела знакомый султан пурпурного дыма. В лучах восходящего солнца султан становился все выше и выше. Младшая Бодлер не могла понять, зачем брат и сестра подают ей знаки и что они хотят ей сказать.

– Странно, – заметил Олаф. – Вообще-то, в штабе гореть вроде больше нечему.

– Только погляди, сколько дыма, – алчно проговорила Эсме. – Наверное, там целая пачка этих сигарет. Денек даже лучше, чем я думала!