Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

– Мне нужно то укулеле, которое мы забрали из фургона, – сказала она Клаусу, – и вон тот полурасплавленный канделябр, который торчит из-под обеденного стола.

Клаус вынул укулеле из кармана пальто и вручил его сестре, а затем направился к столу, чтобы вытащить из-под него странный оплавившийся предмет.

– Если тебе не нужна дальнейшая помощь, – сказал он, – я бы, пожалуй, пошел в бывшую библиотеку посмотреть, не уцелели ли какие-нибудь документы. Ведь нам все равно стоит получить из штаба как можно больше информации.

– Правильно, – кивнул Куигли и полез в рюкзак. Оттуда он достал записную книжку – совсем как у него самого, только в синей обложке. – У меня тут запасная записная книжка, – сказал он. – Может быть, тебе будет интересно завести собственную записную книжку?

– Разумеется! Как это мило с твоей стороны, – ответил Клаус. – Я запишу все, что обнаружу. Пошли вместе?

– Я лучше останусь, – решил Куигли, взглянув на Вайолет. – Я много слышал о чудесных изобретениях Вайолет Бодлер и хотел бы посмотреть на нее в деле.

Клаус кивнул и пошел к железной арке, которая вела в сгоревшую библиотеку, а Вайолет, залившись краской, наклонилась за сохранившейся при пожаре вилкой.

Едва ли не самое печальное в деле Бодлеров – это что Вайолет так и не удалось познакомиться с одним моим знакомым по имени С. М. Корнблат, который бóльшую часть жизни провел, работая инструктором-механиком в штабе Г. П. В. на Главном перекрестке ветров. Мистер Корнблат был человеком тихим и замкнутым – замкнутым настолько, что никто не подозревал ни кто он, ни откуда, ни даже что скрывается за С. или М., а свободное время он предпочитал проводить, запершись в спальне, где писал странные рассказы, или печально глядя в кухонные окна. Привести мистера Корнблата в хорошее расположение духа не мог никто, кроме исключительно способного студента-механика. Если какой-нибудь юноша выказывал интерес к глубоководному радару, мистер Корнблат снимал очки и улыбался. Если какая-нибудь девушка приносила ему собственноручно собранный строительный пистолет, мистер Корнблат хлопал в ладоши от восторга. А если какие-нибудь двойняшки спрашивали, как правильно припаять медную проволоку, он вынимал из кармана бумажный кулек и угощал фисташками всех, кто бы ни случился поблизости. Поэтому стоит мне подумать о том, как Вайолет Бодлер стояла среди руин штаба Г. П. В., осторожно снимая струны с укулеле и сгибая вилки пополам, мне видится мистер Корнблат – хотя ни его самого, ни его фисташек давно уже нет с нами: вот он поворачивается от окна, улыбается изобретательнице Бодлер и говорит: «Подите-ка сюда, Беатрис! Только поглядите, что делает эта девочка!»

– Что ты делаешь? – спросил Куигли.

– Устройство, которое поможет нам подняться на вершину водопада, – ответила Вайолет. – Жаль, что здесь нет Солнышка. Она бы так ловко перекусила своими зубами струны от гавайской гитары…

– Может быть, у меня кое-что найдется, – сказал Куигли, роясь в рюкзаке. – Когда я был в кабинете доктора Оруэлл, то нашел накладные ногти. Оттенок ярко-красного выбран просто ужасный, зато они острые.

Вайолет взяла у Куигли ноготь и внимательно его осмотрела.

– Наверное, их носил Граф Олаф, когда переодевался регистраторшей Ширли. Как странно: все это время ты шел за нами по пятам, а мы даже не знали, что ты жив!

– А я знал, что вы живы, – отозвался Куигли. – Жак Сникет рассказал мне о тебе, о Клаусе, о Солнышке и даже о ваших родителях. Он был с ними близко знаком еще до твоего рождения.

– Да, наверное, – кивнула Вайолет, перепиливая струны от укулеле. – На той фотографии, которую мы нашли, были мои родители с Жаком Сникетом и еще с одним человеком…

– Возможно, это брат Жака, – сказал Куигли. – Жак говорил, что работал над важным делом с двумя своими родственниками…

– Над досье Сникета, – подтвердила Вайолет. – Мы надеялись найти его здесь.

Куигли снова поглядел на замерзший водопад.

– Может быть, тот, кто подавал нам знаки, знает, где оно, – предположил он.

– Скоро узнаем, – ответила Вайолет. – Сними, пожалуйста, ботинки.

– Ботинки? – переспросил Куигли.

– Водопад наверняка очень скользкий, – объяснила Вайолет, – поэтому я привяжу согнутые вилки струнами от укулеле к носкам ботинок, чтобы сделать кошки из вилок. Еще по вилке мы возьмем в руки. Зубцы у вилок почти такие же острые, как Солнышкины зубы, так что кошки из вилок при каждом шаге легко будут впиваться в лед, и мы сможем сохранять равновесие.

– А канделябр зачем? – спросил Куигли, расшнуровывая ботинки.

– Буду простукивать им лед, – объяснила Вайолет. – Движущийся поток воды, вроде водопада, редко промерзает насквозь. На этом склоне наверняка есть участки, прикрытые лишь тонкой коркой льда, особенно во время Фальшивой весны. Если мы вонзим вилки в лед, а там вода, мы сорвемся и упадем. Поэтому перед каждым шагом я буду простукивать лед канделябром, чтобы нащупать участки сплошного льда, по которым можно карабкаться.

– Кажется, путь будет нелегким, – заметил Куигли.