Трибьют

— Что? Почему бы тебе не отнести это вниз, а я… — Она умолкла, увидев, что он извлекает из-за спины тонкий сверток, завернутый в одну из бульварных газет.

— Значит, ты их видел. — Она плотнее запахнула полотенце на груди.

— Да. Я и не подумаю спускаться вниз, пока ты будешь одеваться. Но все же сначала открой подарок.

— Прости. Мне правда очень жаль. Я недооценила их интерес и выгоду. И сама вляпалась во все это, позвонив пресс-агенту матери. Дура, дура, дура.

— Ладно, тебе полагается премия за глупость. Раскрой подарок, — он похлопал по кровати рядом с собой.

Она села и молча уставилась на пакет, который он положил ей на колени.

— Я не использовал страницы со статьями. Вдруг мы захотим сделать альбом с вырезками.

— Это не смешно, Форд.

— Тогда тебе не понравится подарок. Я его заберу и закопаю на заднем дворе. Там я перепачкаюсь, и тебе придется еще раз принимать душ вместе со мной.

— Правда, не смешно. Ты понятия не имеешь… — разозлившись, она разорвала бумагу. И умолкла.

Это была тонкая книжечка, украшенная цветным рисунком, изображавшим ее и Форда в страстном объятии. Над их головами яркими буквами было написано название:

ЛЮБОВНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ И МНОЖЕСТВО ЖИЗНЕЙ СИЛЛЫ И ФОРДА

— Ты сочинил комикс?

— Скорее короткий иллюстрированный рассказ. Навеянный недавними событиями. Давай прочти.

Она не знала, что сказать, по крайней мере в первую минуту. Пять страниц черно-белых рисунков с подписями — от курьезных до порнографических и необыкновенно смешных.

— Вот здесь, — она постучала пальцем по рисунку, на котором Форд в состоянии возбуждения подхватывал на руки обнаженную Силлу, а Спок в это время закрывал глаза лапами. — Мне кажется, нарушены пропорции. Кое-какая деталь преувеличена.

— Это моя деталь, и я художник.

— И ты правда думаешь, что я когда-нибудь могу сказать: «О, Форд, Форд, возьми меня»?

— Критиковать легко.

— Но мне понравился тот рисунок, в самом начале, где сексуально озабоченные призраки Дженет и Стива Маккуина парят над нашими спящими телами.

— Мне показалось это уместным — с учетом той легенды о купании в пруде. Кроме того, если в меня и вселяется какой-то дух, то это должен быть дух самого крутого парня.

— Круче не бывает, — согласилась она. — А еще мне нравится картинка, где папарацци срывается с дерева и падает в окно нашей спальни. Но лучше всего последний рисунок, где мы вчетвером лежим на кровати и курим сигареты с выражением удовлетворения на лицах.

— Я люблю, когда все хорошо кончается.

Она подняла голову и посмотрела в его зеленые глаза.

— Таким образом ты хочешь сказать, чтобы я не принимала всего этого всерьез?

— Я предлагаю взглянуть на это по-другому, если захочешь.

Она передвинулась назад, чтобы опереться на спинку кровати.

— Давай устроим читку в лицах. Я буду Силлой и Дженет, а ты Фордом и Стивом.

— Давай, — он тоже подвинулся, занимая место рядом с ней.

— А потом разыграем рассказ по ролям.

— Еще лучше, — улыбнулся он.

Глава 24

Любопытные собирались каждый день. Одних она приглашала войти, на других не обращала внимания. Ей ничего не оставалось делать, кроме как игнорировать тех, кто останавливался на обочине дороги, фотографировал дом, сад и ее саму. Она не обращала внимания на рабочих, которые развлекались тем, что позировали перед фотокамерами. Она не могла винить их за желание получить удовольствие и завладеть кусочком этой недолговечной славы.

Рано или поздно, убеждала она себя, интерес к ней иссякнет. Замечая папарацци, который охотился за ней, когда она покупала оборудование или пиломатериалы, она делала вид, что не видит его. Натыкаясь на фотографии своего дома и самой себя в бульварных газетах и глянцевых журналах, она откладывала их в сторону. А когда ей позвонила пресс-агент матери и попросила об интервью и фотосессии, Силла решительно повесила трубку.

Она занималась своим делом и молила бога, чтобы одна из «плохих девчонок», на которых так богат Голливуд, выкинула какой-нибудь фортель, переключив внимание прессы на себя. Жаркий июль сменился августом, и она сосредоточила все свои усилия на доме. Работы оставалось еще много.

— Зачем вам здесь раковина? — спрашивал Бадди. — Зачем вы устанавливаете здесь раковину?

— Честно говоря, Бадди, я и сама толком не знаю, зачем она мне здесь нужна. Просто установи ее. Левее, — она ткнула пальцем в исправленный и теперь уже окончательный эскиз кухни. — Посудомоечная машина будет здесь. А вот тут холодильник.

— Дело ваше, — проворчал Бадди своим обычным тоном, обозначавшим, что она ни черта не понимает. — Я просто хотел сказать, что если вы поставите здесь раковину, то потеряете часть полезной площади стола.

— У раковины будет покрытие, на котором можно резать. Это будет очень удобно, когда я захочу одновременно и резать, и мыть что-нибудь.

— Что?

— Господи, Бадди. Например, овощи.

Он хмуро посмотрел на нее.

— А что вы собираетесь мыть во второй раковине?

— Смывать кровь с рук после того, как я проткну вас отверткой.

— Вам в голову приходят странные идеи, — он по-прежнему хмурил брови.