Три жизни Иосифа Димова

— Я вызвал вас совсем не для того, чтобы вести беседу об инциденте с моим сыном, как вы, может быть, думаете. Этот неприятный случай пошел мне на пользу и в некотором смысле я вам благодарен, хотя и не одобряю ваших приемов воспитания. Я благодарен вам потому, что этот инцидент заставил меня вникнуть в некоторые подробности домашнего уклада. Мне хорошо известно, где в нашей стране изготовляются булавки или гвозди для подков, но до позавчерашнего дня, поверьте, — не терплю притворства — я был абсолютно не в курсе, кто проживает в подвале нашего дома и что делается на чердаке. Домашними делами всецело ведает жена, в этом отношении я ей предоставил абсолютную свободу. И теперь вижу, что ошибся. Мой промах заключается в том, что я не контролировал, как она пользуется этой свободой! — он засмеялся, и строгость на секунду сбежала с его лица. На меня словно из-за тучи глянули добрые, честные глаза, полные человеческого сочувствия. — Вообще, — добавил он, — словом «абсолютный» нужно оперировать весьма осторожно. Прежде всего нужен регулярный  к о н т р о л ь. Контроль — великая вещь, товарищ Димов…

Нам принесли кофе, мы закурили.

— И теперь в подвале моего дома никто не живет. Я переселил студентов наверх, на чердачный этаж. Там столько света. А в подвале будем хранить всякое старье.

— Поздравляю вас! — в моем голосе прозвучало искреннее восхищение. — От души поздравляю.

— А я вас поздравляю за смелость! Не каждый решится поднять руку на сына  т о в а р и щ а  т а к о г о - т о!

Мы в один голос рассмеялись.

— Но я вас пригласил к себе совсем по другому поводу, дорогой товарищ Димов! Я узнал, что вы решили уйти из института электроники. Этот институт в моем ведении, и я не могу равнодушно пройти мимо этого события, не могу и не хочу. Понимаете?

— Какое там событие! Случай самый рядовой, — сказал я. — Каждый гражданин имеет право выбирать себе рабочее место по вкусу!

Ответственный товарищ махнул рукой.

— Я вызвал доктора Маринова, распорядился пригласить и Якима Давидова. Последний изложил свои аргументы: сказал, что не одобряет вашего поведения на симпозиуме в Париже и что ему надоело увлечение роботами и «искусственным мозгом».

— Как же я могу оставаться в институте при таком положении? — спросил я, с трудом сдерживая свой гнев.

— Я познакомился с материалами симпозиума и, откровенно говоря, почувствовал гордость за вас, за ваше поведение. Так и нужно себя вести — уверенно, дерзновенно! Пусть все видят, на что мы способны!

Что же касается ваших увлечений… Впрочем, я вас очень похвалил. И мы, товарищ Димов, решили следующее. Во-первых, поставить вам на вид за то, что вы поспешили написать заявление об уходе. Что вам мешало обратиться в партбюро, в министерство? Во-вторых, создать при институте электроники отделение комплексной автоматики и кибернетических исследований. В-третьих, вы назначаетесь руководителем этого отделения! — помолчав он закурил и спросил: — Вопросы есть?

Мне хотелось ущипнуть себя — удостовериться, что я не сплю. Со мной чудеса обычно происходят после полуночи.

— У меня нет вопросов.

— В таком случае идите в институт и до конца месяца постарайтесь составить список оборудования, в котором вы нуждаетесь.

Он стал и протянул мне руку.

— Желаю успеха!

«Серый» человек ждал меня у подъезда. Он страшно удивился, когда увидел мою улыбающуюся физиономию.

— А теперь — на улицу царя Бориса! — сказал я ему. И подумал: «Надо же как-то дожить до пятого числа!»

Пятого числа мы получали зарплату.

Машина рванулась с места, я ущипнул себя за ногу. Нет, все это происходило наяву!

Моя свадебная ночь не кончилась в час ночи, когда часы бактериологической лаборатории пробили один раз. Снежана ушла, но праздник продолжался, он тянулся и весь следующий день, хотя я провел его в одиночестве. Впрочем, что значит в одиночестве? Чепуха! Моя невеста была со мной — в моих мыслях, в моей душе. В моей душе сияли огни, кружились в хороводе звезды, звучала праздничная музыка. Свадебная ночь продолжалась.

Музыка звучала во мне, когда я сидел в кабинете ответственного товарища и ездил в комиссионный магазин, она гремела даже в кабинете Якима Давидова, хотя являться к нему вообще не следовало.

Музыка и танцы — и современные, и старинные — не прекращались и на другой день, когда я ходил по лаборатории, (озаренной лиловато-синим цветом) и записывал, какое оборудование заказать и что куда поставить. Снежана шла со мной об руку. Камерный оркестр играл вальсы и менуэты, несколько раз у меня в ушах звучали Брильянтный вальс Шопена и Симфония Моцарта соль-минор.

Когда же кончился праздник? Его последние аккорды отзвучали ровно в час на третью ночь.

Я лежал на своем «диване» и думал об искусственном интеллекте. Количество информации и скорость ее обработки все еще были ничтожными по сравнению с возможностями человеческого мозга. Искусственный мозг обязан работать и запоминать в миллион раз быстрее человеческого, а объем его запоминающих устройств должен по крайней мере в тысячу раз превышать объем человеческой памяти!

Вот такая машина была необходима Человеку.