Три сердца и три льва

Вдруг до меня долетела мысль врага. Мысль более ужасная, чем любая боль: «Успех в моих руках. С третьей попытки… Оба. Он погибнет, а она будет совращена. Раскаяние сломит ее… Угроза, которая назревала в них, как в грозовой туче, отведена… Наконец-то безопасность…»

Маледикто не смог бы так воздействовать на нее сам – во всяком случае, не так сильно… Не мог сломить ее любовь, гордость, порядочность… Нет, мою девочку вынудил так действовать сам Искуситель…

Я не знал, какое задумано зло. Но мгновенной вспышкой я увидел ее наедине с Маледикто – и это сожгло все остальное: боль, слабость, здравый смысл, даже память о глумящемся наблюдателе. Я взревел от ярости и отчаяния и рванулся вперед.

Мной овладело безумие берсерка. Я не сознавал, что делаю. Несомненно, и это было предусмотрено. Я должен был упасть со скалы и разбиться насмерть. Но полузвериные инстинкты и рефлексы охраняли меня. Думаю, что это было именно так. Внезапно я ощутил, что вымотался. Мне пришлось остановиться. Эта вынужденная пауза дала возможность рассудку справиться с эмоциями. Я огляделся и не обнаружил ни замка, ни нашего дома.

Затем нашел тропу и ощутил еще один запах. Теперь я знал, что скрывается за непонятным благоуханием Маледикто.

Демон.

Прежде я подобного запаха не встречал, но моему волчьему мозгу не было интересно, к какой разновидности принадлежит демон. В моем тесном черепе оставалось пространство лишь для ненависти и спешки.

В поле зрения появился наш домик. Я прыгнул к патио. Никого не было. Выходящее на море окно спальни было открыто навстречу лунному свету… Он держал ее в своих объятиях. Она еще сопротивлялась, отталкивала его. Но глаза ее были закрыты. Она слабела.

– Нет… – шептала Джинни. – Нет. Помогите, не надо… Амарис, Амарис… – Ее руки коснулись его головы и соскользнули на шею.

Она притянула его лицо. Обнявшись, они упали вниз. Мрак окутал спальню.

Я коротко взвыл, прыгнул и вонзил в него зубы. На вкус его кровь не была похожа на человеческую. Она была как вино, и теперь она горела и пела во мне. Я не посмел укусить его снова. Еще один такой глоток, и я, наверное, лягу, как собака, у его ног и буду просить приласкать меня.

Я пожелал превратиться в человека.

Трансформация заняла не больше времени, чем понадобилось ему, чтобы отпустить Джинни и обернуться ко мне. Хоть он и был удивлен, но рычать мне в ответ не стал. В зыбком лунном свете вырисовывалось его волшебное лицо, в глазах горели золотые искры. Он смеялся.

Я с размаху ударил его в лицо. Гладкая, медлительная плоть человека! Ей ли вступать в битву с быстрой, как ртуть, жизнью, порожденной Воздухом и Тьмой? Резким, точно вспышка, движением Маледикто отскочил. Его просто не было на прежнем месте. Я врезался в стену и упал. Надо мной звучал его смех.

– Разве сия хныкающая тварь достойна обладать такой милой девицей, как ты? Молви хоть одно слово, Вирджиния, и я пинками загоню его в собачью конуру!

– Стив…

Она съежилась, вжалась в угол. Она не кинулась ко мне…

Я перекатился, вскочил на ноги. Маледикто ухмыльнулся. Обхватив Джинни за талию, привлек ее к себе. Она задрожала, пытаясь оттолкнуть его. Он поцеловал ее, она порывисто вскрикнула. И снова жест сопротивления превратился в жест любви. Маледикто толкнул меня свободной рукой, и я тяжело упал. Он поставил ногу мне на голову, надавил.

– У меня нет большого желания ломать тебе кости, – сказал он. – Но если ты достаточно вежлив, чтобы уступить желанию леди…

– Желанию?! – Джинни вырвалась из его рук. – Силы небесные! Изыди!

Маледикто рассмеялся:

– Если моя жертва призывает святое имя вполне искренне, я должен исчезнуть. – Его голос походил на журчание. – Тем не менее я, как видишь, остался здесь. То, что сокрыто глубоко внутри тебя, томится желанием ко мне, Вирджиния!

Она схватила вазу и запустила в него. Он ловко поймал ее, грохнул об меня и направился к окну.

– Да будет так, – сказал он. – Сейчас чары рассеялись. Но не бойся. Когда наступит более благоприятный час, я вернусь…

Мгновение, и он перепрыгнул через подоконник. Я пополз следом. Белое патио залило лунным светом. Пусто.

Я сел и поднял голову. Рядом опустилась на пол Джинни. Медленно текли минуты. Наконец я встал, включил свет. Нашел сигареты и тяжело сел на кровать. Возле моих колен распростерлась ничком Джинни. Я даже не стал прикасаться к ней.

– Кто это был? – спросил я.

– Инкуб.[58]

Ее голова была опущена, я видел лишь рассыпавшиеся по ее спине рыжие волосы.

Пока мы с Маледикто отсутствовали, она надела свою самую нарядную ночную рубашку.

Для кого?

Ее голос был тихим и слабым.

– Он, должно быть, обитает в развалинах. Поселился в замке вместе с испанцами… Возможно, именно он – виновник постигшей их неудачи.

Я затянулся.

– Почему он не появлялся раньше? – спросил я громко и глупо. – Ах да, у него ограниченные возможности действия. Фамильное проклятие. Он не мог выйти за пределы своих владений. А здесь с давних пор никто не появлялся.

– До тех пор, пока мы… – продолжила она шепотом.