Три сердца и три льва

И тварь бежала! Она бежала, обрушилась снежной лавиной в холодное черное море. Воины долго сидели на льду, жадно глотая студеный воздух.

– Мечи затупились, – сказал наконец Скафлок. – Может, вернемся за новыми?

– Нет, – возразил Мананнан. – Вдруг червь поджидает нас на берегу? Обойдемся, а с руническим клинком нам не страшно будет никакое чудище.

Подъем по скользкому, таинственно поблескивающему леднику был медленным. Мрачная гора заслоняла собой полнеба. Вдалеке раздавалось уханье молота.

Они поднимались с остановками, иногда даже засыпали и не однажды радовались, что сообразили взять с собой пищу.

Ледяной покров был местами чрезвычайно коварным, но в конце концов Скафлок и Мананнан одолели ледник, взобравшись на половину высоты горы, вершину которой венчала Полярная звезда. Едва заметная во мраке тропа уводила влево, вилась по-над самым обрывом. Путники связались веревкой и двинулись дальше. Стук молота доносился все отчетливей.

После множества падений, когда лишь веревка спасала то одного, то другого от гибели, они взобрались на уступ перед входом в пещеру, рядом с которым прикован был цепью к скале огромный рыжий пес. Он оскалил зубы и грозно зарычал. Скафлок взялся за меч.

– Не надо, – проговорил Мананнан. – Мне кажется, что, убив его, мы навлечем на себя неизбывное горе. Попробуем иначе.

Укрывшись под щитами, они поползли к пещере. Собачьи когти царапнули по металлу, громко клацнули челюсти. Животное взвыло так, что ушам стало больно. Ему не хватило всего лишь какой-то пяди, чтобы добраться до непрошеных гостей.

Воины очутились в непроглядной тьме. Они взялись за руки и побрели на ощупь по наклонно уходившему вниз коридору, частенько натыкаясь на невидимые сталагмиты. Воздух был менее студеным, чем снаружи, но куда более сырым. Где-то шумела вода; они решили, что это, должно быть, одна из тех рек, что текут через преисподнюю. Молот стучал как будто совсем близко.

Дважды они слышали зычные крики и дважды судорожно стискивали клинки. Что-то большое и тяжелое набросилось на них и изгрызло щиты. Сражаясь вслепую, они сумели убить его, но так и не узнали, как же выглядел неведомый враг.

Вскоре впереди замерцала рдяная искорка, похожая на ту звезду, что в созвездии Ориона. Они поспешили на свет и вышли в просторную пещеру.

Ее освещало пламя, пылавшее в кузнечном горне. Оно обагряло инеистые стены, которые увешаны были всяческими инструментами умопомрачительных размеров. А у наковальни стоял етун.

Он был так высок, что голова его едва виднелась в полумраке, и так широк в плечах, что казался, несмотря на свой рост, приземистым. Его волосатое тело, все перекрученное, но налитое силой, прикрывал лишь фартук из шкуры дракона. Черные волосы и густая черная борода ниспадали ему до пояса. Правая нога великана была чуть короче левой, на спине выпирал безобразный горб, а руки доставали до земли.

Почуяв путников, он повернулся к ним лицом – плосконосым, широкогубым, в шрамах и ожогах. Под кустистыми бровями зияли пустотой глазницы. Етун был слеп.

Гулкий голос его напоминал шум воды тех рек, что текут через преисподнюю.

– Охо, охо! Три сотни лет трудился Болверк в одиночестве. Видно, приспела моя пора.

Он отшвырнул меч, который ковал. Тот с оглушительным звоном ударился о стену, и эхо долго еще гуляло под сводами пещеры.

Скафлок, ничуть не устрашенный, произнес:

– Я принес тебе то, что ты знаешь, Болверк.

– Кто ты? – воскликнул етун. – Я чую смертного, но в нем много от обитателя Волшебной страны. Я чую другого, он полубог, но не принадлежит ни к асам, ни к ванам. – Великан пошарил вокруг себя. – Вы мне не нравитесь. Подойдите ближе, чтобы я мог разорвать вас на кусочки.

– Мы пришли с поручением, от которого ты не посмеешь отказаться, – сказал Мананнан.

– С каким? – прогремел голос етуна.

Скафлок сказал:

Аса-Локи
стосковался
по клинков
и копий лязгу.
Зри, кователь,
вот оружье,
что богам
сулит погибель.

Он развернул волчью шкуру и кинул половинки клинка к ногам великана.

Болверк подобрал их.

– Да, – прошептал он, – я помню этот меч. Моей помощи искали тогда Дирин и Двалин. Им нужен был добрый клинок, чтобы откупиться от Свафрлами, а заодно и покончить с ним. Мы заковали в сталь лед, смерть и бурю, могучие руны и заклинания, неутомимую жажду крови. – Великан усмехнулся. – Многие воины владели им. Он приносит победу. Ничто не может устоять перед ним, и лезвие его всегда остается острым. Жало его ядовито, раны, которые он наносит, не исцелить ни снадобьями, ни волшбой, ни молитвой. Однако на нем лежит проклятие: всякий раз, когда его обнажают, он должен испить крови. А еще – он губит того, кто им владеет.

Етун наклонился вперед.

– Потому, – закончил он с расстановкой, – Тор сломал его. Ни у кого больше во всех Девяти Мирах не хватило на это сил. И с тех самых пор клинок покоится в земле. Но – ты говоришь, что Локи призывает к оружию. Значит, время близится.

– Думай, что хочешь, – пробормотал Скафлок.

Етун не слышал его. Пальцы Болверка любовно поглаживали лезвие меча.