Три пункта бытия

«Спокойно, спокойно! — призвал себя Борис Борисович. — Ты же взрослый человек, ты же повидал, ты же пережил кое-что на своем веку!»

Призыв не помог, и тогда Борис Борисович сказал не то вслух, не то про себя:

— Этого не может быть, — сказал он довольно громко.

И действительно — он же сам участвовал в составлении списка. Он сам список знает, не с чужих слов... Он сам сказал товарищу Щ., когда список был утрясен окончательно:

— Спасибо, товарищ Щ.! Постараюсь и на этот раз оправдать доверие! Спасибо! Постараюсь!

Этого не могло быть, но это — было! И виновным в этом деле был Крупчаткин! Он! Больше некому! Некому больше!

Если бы товарищ Щ. и дальше повел дело так, как всегда было принято его вести, если бы он поставил список на голосование, и вся недолга, тогда и Борис Борисович не предпринял бы никаких действий, проголосовал бы вместе со всеми и вместе со всеми вышел из зала (или чуть раньше всех, или, замешкавшись, чуть позже...). Но товарищ Щ. ни к селу ни к городу развел демократию.

— Товарищи! — объявил он. — Предлагаю выступить по списку со своими личными замечаниями... Есть такая необходимость — выступить по списку с личными замечаниями и оценками! Будут желающие?

Если была, появилась такая необходимость, то и желающие, конечно, нашлись, они стали подниматься один за другим на трибуну, стали говорить о списке как о самом совершенном творении природы, совершенном, но, должно быть, хрупком, так как притронуться к нему, что-то в нем изменить ни в коем случае нельзя, невозможно.

Тем не менее для Бориса Борисовича вдруг возникло какое-то время, в течение которого он мог что-то предпринять, как-то бороться против вопиющей по отношению к нему и унизительной несправедливости. Он действительно должен был что-то сделать, по здравому смыслу или вопреки ему, но — сделать.

И Борис Борисович вырвал из делегатского блокнота листок, написал на нем несколько строк, сложил вчетверо, сверху еще написал: «Президиум. Товарищу Щ-у» и передал записочку...

Он передал ее Крупчаткину:

— Будь добр, Владимир Семенович!

Ну вот...

«Ну вот, ну вот, ну вот», — шептал Борис Борисович, видя, как его записочка, словно птичка, перепархивает из рук в руки, из ряда в ряд в направлении президиума.

Он даже прислушался: не издает ли она какие-нибудь звуки, не чирикает ли, перепархивая?

Нет, она молча летела в президиум.

«Как бабочка на костер, — и еще подумал Борис Борисович. — Вот сейчас она вспорхнет в президиум, товарищ Щ. возьмет ее в правую руку, и тут она — сгорит... Как бабочка в костре сгорит...» Но и другая мелькнула, совсем уже несообразная мысль: а что, если она в президиуме взорвется? Как бомба? Надо бежать, предупредить... Надо кричать отсюда, из двадцать второго ряда, что он все это сделал нечаянно. Он не хотел сделать ничего плохого, он просто не подумал о всех возможных последствиях!

Но было уже поздно. Товарищ Щ. уже держал записочку в руках. В обеих руках почему-то держал, такую крохотную... И читал... и перечитывал. Потом посмотрел в зал... Сказал что-то своему соседу справа... Конечно, он сказал, чтобы тот вел обсуждение списка, ему надо отойти на минуту. И он встал, и отошел... Конечно, он сейчас будет звонить по вертушке...

Он долго звонил по вертушке, товарищ Щ., немыслимо долго. Ораторы высказались по списку и притомились. Зал недоумевал, наверное, все до одного двести пятьдесят три члена правления нового состава недоумевали. А что переживал в эти бесконечные минуты сам Борис Борисович? Теперь это уже невозможно было себе представить!

Когда товарищ Щ. все-таки вернулся на свое место, он громко откашлялся и сказал:

— Товарищи! Есть такое мнение: сделать обеденный перерыв на два часа, а через два часа здесь же, в этом же зале, продолжить обсуждение списка! Итак, товарищи, перерыв на два часа!

В один какой-то миг Борис Борисович восстановил и просчитал в уме все, что сейчас случилось, и порядок этого всего оказался таким:

1. Товарищ Щ., получив записку Бориса Борисовича, пошел звонить по вертушке.

2. Товарищ, которому позвонил товарищ Щ., велел подождать и сам стал звонить по вертушке несколько выше.

3. Затем, в порядке обратной связи, он позвонил товарищу Щ. и сказал ему так: «Мы тут посоветовались... Ты сделай перерыв часа на два, и приезжай сюда, мы еще посоветуемся. Втроем».

4. Не решив вопроса сразу же, в одну минуту, но решив посоветоваться втроем, они все трое определили тем самым исход дела: они введут в список руководства еще одну фамилию (Привалов), а может быть, для убедительности и для естественности и еще одну (вот повезет кому-то ни за что, ни про что, надо же, как повезет!).