Три пары

Вчера вечером Лиззи была в пассивно-агрессивном настроении: изображала из себя суперэффективную мать, а ему доставалось много «пожалуйста», «спасибо» и односложных ответов. Она проскользнула в постель, ничего ему не сказав. Когда он пришел, свет был погашен, и она, казалось, спала. Он обнял ее, поцеловал в затылок. «Я сплю», – сказала она. Спустя некоторое время он услышал, как она шмыгает носом. Она плакала. Он раздумывал, не рассказать ли ей все, – по сути, это «все» было ничем: он не мог вспомнить, как уходил с Беатрис, не говоря уже о том, как вообще что-то предлагал. Что хуже: иметь возможность вступить в сексуальные отношения с женщиной, похожей на Джессику Лэнг времен фильма «Почтальон»[5], и не воспользоваться ею или вступить в сексуальные отношения и забыть об этом? Первое было глупостью, второе – трагедией. Его пенис разбух от усилий вспомнить. Где-то в процессе принятия решения, не стоит ли ему проигнорировать протесты Лиззи и обнять ее, он заснул.

Лиззи вошла в спальню, неся одежду для Джимми.

– Я не хочу идти в школу.

Джимми говорил это каждый день, и каждый день его игнорировали. Лиззи силой стянула с него пижаму и принялась натягивать одежду, а он упрямо выкручивался. Она бросила его на Фрэнка:

– Сегодня ты его отвозишь.

– Ну Лизбет, пожалуйста? – Фрэнк знал, что совершенно не способен смотреть Беатрис или Конору в глаза. Пока не узнает больше подробностей. – У меня все еще лютое похмелье.

– А у меня дела. И позвони Поле, она сводит меня с ума.

– Я же говорил тебе не отвечать ей.

– Сегодня, Фрэнк. Сегодня.

Лиззи была полностью одета. Она вытянулась так высоко, насколько позволяли ее пять футов три дюйма.

– Куда ты собралась?

– Иду встретиться со своим агентом. Хочу вернуться к работе.

Ее голос звучал отрепетированно. Фрэнку нужно было многое наверстать.

– О чем это ты?

– Мне нужно снова играть. Без этого я не я.

– Что тебя на это натолкнуло?

– Ты имеешь в виду, почему это заняло у меня так много времени? Ты серьезно спрашиваешь?

Он улыбнулся, но не осмелился ответить. Все, о чем он мог думать, – это о работе, которая у него будет на следующей неделе: реклама безлактозного спреда. Еще был шанс на съемки шоу в Белфасте в следующем месяце. Кто будет присматривать за детьми, если она пойдет по кастингам? Ему нужно быть осторожным.

Джимми забрался к нему на колени, схватился за лицо:

– Папа, папочка, мы можем остаться дома. Мне все равно.

Фрэнк его скинул:

– Обувайся, Джимбо. Сейчас же.

Джимми выскользнул из комнаты. Фрэнк провел пальцами по волосам и встал лицом к лицу с Лиззи:

– Да. Да! Тебе нужно работать. С твоим-то талантом.

Лиззи выдохнула. Ее глаза опухли от вчерашних слез.

Он подошел к ней, широко раскинув руки, но она обошла его стороной.

– Не сердись на меня, пожалуйста, – взмолился Фрэнк. – Ничего не было, ясно? Я был не в себе. Я люблю тебя. Я схожу от тебя с ума.

– Откуда ты знаешь, что ничего не было, если не можешь вспомнить?

– Если бы я изменил тебе, я бы вспомнил.

– Ты схватил Еву за лицо и засунул язык ей в рот. Ей пришлось тебя оттолкнуть. А потом ты поцеловал Шэя.

Для Фрэнка это стало новостью.

– Шэя?

– Ты опозорил меня перед нашими друзьями. – Она была готова снова заплакать.

– Кажется, еще больше я опозорил себя самого, – сказал Фрэнк. – Не знаю, что ты со мной делаешь. Я несчастен, Лизбет. Я добивался полной отключки. Чего угодно, лишь бы заставить демонов замолчать. Ты знаешь, как это бывает.

– Кажется, твои демоны только и хотят, что тебя развлекать.

Снизу доносились крики Джорджии и Джимми: они ссорились, их голоса сливались в визгливый хор. Вот-вот дойдет до шлепков и щипков. Лиззи навострила уши, пытаясь определить, сколько у них осталось времени.

– Эй, ну перестань. Это несправедливо. А сама-то ты, Лиз?

Фрэнк почувствовал, как скрипнул зубами, пытаясь улыбнуться.

– Что?

– Ты вовсю клеилась к Конору с Шэем, проворачивала эти тактильные актерские штучки, которые ты делаешь, когда пьяная. Не говорю, что они жаловались. Такая уж это была ночь. Мы отрывались вовсю. Все мы. Уж это я помню.

Лиззи была младшей из пяти детей, и это было заметно: она верила, что все ее обожают.

Лиззи явно пыталась придумать возражение:

– И что Шэй делал в нашей комнате? – Ее глаза расширились: он почти мог слышать ее внутреннюю панику. – Шэй тебе рассказал?

– Он сказал, что ты была расстроена, и я нашел в кровати длинный каштановый волос.

Лиззи на мгновение сгорбилась, но затем выпрямилась:

– Когда я не смогла тебя найти, то написала ему. Мы оттянулись. Одна из лучших ночей в моей жизни. – Она прищурилась и тихо вздохнула. – Ты знаешь, у него на коже нет ни одной отметины, даже веснушки…

– Это потому, что он ребенок.

Лиззи хихикнула.

Он снова потянулся к ней, но она отвернулась.

– Вы опаздываете в школу, и не забудь про Полу. Я обещала, что ты сегодня к ней зайдешь.

Он слушал ее удаляющиеся шаги.