Три ошибки Шерлока Холмса

Доктор закончил приготовление мази и стал осторожно втирать её в лиловые пятна кровоподтёков.

— Страшная рука у этого Баррета! И как он умудряется наносить такой удар, который приходится сразу на несколько самых болезненных точек? Мерзость какая!

— Вам не кажется, что он немного ненормален? — спросил Шерлок.

— Не исключаю. Впрочем, здесь мало нормальных. А эти ублюдки-каторжники...

Доктор Уинберг осёкся, сообразив, что сказал нечто явно неподходящее. Холмс беззвучно рассмеялся:

— Они часто доставляют вам беспокойство?

— Как сказать! — ладонь доктора прекратила вращательные движения по спине пациента и замерла возле его левой лопатки. — Усиленное сердцебиение. Вы должны сейчас лечь и полежать. Спрашиваете, беспокоят ли? Да нет, во всяком случае, я не боюсь их.

— Нет, боитесь. — С улыбкой возразил Шерлок.

— С чего вы взяли?

— Ну, дорогой доктор! Вы до наступления ночи запираетесь изнутри, не сразу открываете на стук, а когда открываете, то вначале смотрите в щёлку, кто к вам пришёл. В кармане брюк у вас револьвер, и вы с ним не расстаётесь, ибо карман уже изрядно растянут. И вы меня пытаетесь убедить, что не боитесь здешних обитателей? Полно!

— Я забыл, с кем имею дело! — угрюмо усмехнулся Уинберг. — Да будь оно неладно, мерзкое место и мерзкие людишки. Тысячу раз ругаю себя за то, что притащился сюда, но менять это место на другое просто как-то противно. В сущности, все места поганы.

Шерлок Холмс вышел из лазарета, когда было уже темно. В воздухе мелькали светляки, но луны не было, а звёзды не освещали дороги, и он поймал себя на том, что панически боится споткнуться и упасть. Особенно на спину.

«Прекрати трусить!» — приказал он себе. И благополучно добрался до своей хижины, а там, как и советовал доктор Уинберг, тотчас лёг — и не заснул, а словно провалился в чёрную, прохладную пустоту.

ГЛАВА 5

Прошло четыре дня. Ничто не изменилось. Унылая жизнь Пертской каторги шла по-старому.

Вечером четвёртого дня Шерлок Холмс, вернувшись с работы, обнаружил трещину на своём башмаке и с грустью вспомнил, что обувь каторжникам меняют раз в три года. Правда, климат Австралии позволял, в крайнем случае, обходиться без обуви, но человеку, не привыкшему ходить босиком, это было бы нелегко.

«Ладно! — утешил себя Холмс. — Многие здесь неплохо умеют чинить башмаки, может, и я научусь. А может быть, кто-нибудь мне в этом поможет? В конце концов, время вражды с этими господами, кажется, прошло».

В этот вечер его спина уже почти не болела, и он не лёг сразу после ужина, как делал в предыдущие дни, а, усевшись на свою лежанку, надолго задумался. Задумчивость была его обычным состоянием, чаще всего вовсе не означавшим, что он пребывает в бездельи. Бывало, в часы задумчивости он решал в уме самые сложные криминалистические головоломки, разгадывал самые запутанные тайны. Но сейчас ему хотелось именно бездельничать и совершенно ни о чём не думать. Последнее, впрочем, не совсем получалось.

Откуда-то доносилась песня. Нудная, как хрипловатый голос, который её выводил, она казалась порождением царившего кругом душного, сухого вечера. В ней повторялись одни и те же примитивные слова о какой-то девушке, которая ушла в туман, и начинался припев, бесконечный и тягучий: «Э-э-э-э! Э-э-э-э-э!»

«Вот так вечерок-другой, а там пятый-шестой послушаешь — и можно умом тронуться!» — подумал Шерлок, морщась, скорее не от тоскливости мотива, а от безнадёжной фальши исполнения. И тут же про себя рассмеялся: «Докатился, сэр! Уже считаешь, что от такой чепухи сходят с ума? Ну-ну!».

— Мистер Холмс, к вам можно?

Чья-то голова просунулась в хижину, отогнув рогожу, закрывавшую вход. Вопрос прозвучал совсем тихо, хотя, казалось, опасаться было нечего: до отбоя оставалось не менее полутора часов.

— Входите, — ответил Шерлок, несколько удивлённый поздним визитом. — А кто это?

— Вы меня забыли?

Рогожа откинулась, и лунный свет осветил бледное осунувшееся лицо Джона Клея.

— Добрый вечер, сэр! — произнёс он уже громче, входя в хижину и слегка поклонившись, словно переступил порог гостиной, придя со светским визитом.

— Рад вас видеть. — Искренне приветствовал его Шерлок. — Как вы себя чувствуете?

Молодой человек махнул рукой:

— В общем, ещё паршиво. Но я решил покинуть лазарет. Там совсем неважно с рационом: завтрак не полагается, на обед дают нечто среднее между водой и похлёбкой, а на ужин нечто среднее между водой и тем, что было на обед. А у меня нет проблем с фигурой. Ну, а вы-то как?

Он спросил это тем же, почти небрежным тоном, но не обманул Шерлока. Тот отлично заметил и его внезапно нервно сжавшиеся пальцы, и смущённо отведённый взгляд.

— Со мной всё в порядке. — Холмс улыбнулся. — Я редкостно живуч. Садитесь, Клей, стоять тут низковато. Вы ведь всего на дюйм с небольшим ниже меня.

Джон Клей присел на конец одной из лежанок, ибо другой мебели в хижине не было.

Шерлок выжидающе молчал, но и его неожиданный гость не спешил вновь заговорить. И вдруг спросил:

— Хотите закурить?

— Что?! — Холмс так и подскочил. — А у вас есть?