Три мышкетёра

– Клянусь, больше ни капли не возьму в рот, только уйди! Обещаю: я буду самым примерным семьянином, буду заботиться о жене и детях, выносить помои, всегда буду трезв, как стёклышко. Только отпусти меня сейчас, пожалей заблудшую душу!

Позднее, размышляя над происшедшим, я пришёл к выводу, что любитель приложиться к бутылке, скорее всего, принял меня за порождение белой горячки. Но в тот момент, не понимая, чем я мог так напугать случайного прохожего, которого я и видел-то впервые в жизни, я растерялся и сказал, недоуменно пожимая плечами:

– Да разве я вас держу?

Ответом мне был стук подмёток о булыжную мостовую. Пьяница улепётывал со всех ног.

Недоуменно передёрнув плечами, я продолжил свой путь. Теперь, заметив издали прохожего, я старался не встречаться с ним взглядом, чтобы не видеть выражение страха или отвращения на его лице. Было ясно: помощи мне было ждать неоткуда, придётся положиться на своё умение ориентироваться в незнакомом городе, каким стал для меня Маусвиль. Едва я успел так подумать, как увидел прямо перед собой купол собора Семи святых мышей, искрящийся в первых лучах солнца. Это означало, что моим ночным странствиям пришёл конец. Теперь я уже не мог заблудиться.

Не прошло и получаса, как я стоял перед порталом своего особняка. Но вот беда: пока я бродил по городу, стало совсем светло, и мой первоначальный план, состоявший в том, чтобы вскарабкаться по водосточной трубе на крышу, а оттуда, выдавив стекло, через слуховое оконце пробраться во внутрь дома, оказался невыполнимым. Кто-нибудь мог увидеть меня из окна напротив и, приняв за грабителя, вызвать полицию. Да и на улице стало более оживлённо. Обманутый в своих надеждах, я тяжело опустился на край тротуара напротив своего собственного дома, двери которого оказались для меня закрыты.

Из оцепенения меня вывел резкий звук. Что-то звякнуло о тротуар неподалёку от того места, где я сидел, погружённый в горькие раздумья. Присмотревшись, я увидел, что это монета в три шиллинга. «Видимо, обронил кто-то из прохожих», – подумал я и, подняв голову, увидел в нескольких шагах от себя удаляющуюся быстрым шагом мышку в чепце и грубых башмаках. Я хотел было окликнуть её, но в этот момент вновь послышалось уже знакомое мне звяканье, и на тротуар опять упала монета, на этот раз уже в пять шиллингов. Сделав несколько оборотов вокруг своей оси, она со звоном опустилась прямо передо мной. Будь я подогадливей, я бы уже тогда понял, что происходит. Но разве мог дворянин, представитель одного из древнейших родов Мышиного королевства догадаться, что ему подают милостыню! Видимо, в своей засаленной телогрейке, сандалиях на босу ногу и со скорбной миной на помятом лице я являл собой настолько жалкое зрелище, что исполнил жалостью и состраданием сердца окрестных жителей.

Вскоре у моих ног уже собралась небольшая кучка медных монет.

– Неплохой улов, однако, – услышал я насмешливый голос у себя над головой.

Взглянув вверх, я увидел ещё совсем молодую мышь в одеянии, состоящем из прорех и заплат. Последних было так много, что трудно было сказать, каков был изначальный цвет этого оригинального костюма. Живописный наряд моего собеседника дополняло некое подобие современного цилиндра, пара стоптанных башмаков и трость, на которую он сейчас опирался на манер скучающих лондонских денди: левая лапка на бедре, правая – на набалдашнике отведённой в сторону трости. Вообще надо сказать, что держался он с достоинством, всем своим видом говоря, что не одежда красит мышь.

Встретившись со мной взглядом, обладатель живописного костюма не отшатнулся и даже не поморщился, отчего сразу снискал моё расположение. Он чем-то напомнил мне Марселя, и я тяжело вздохнул, пожалев о том, что моего верного слуги нет сейчас со мной.

– Да, – ответил я, чтобы поддержать беседу. – Улов, кажется, неплохой.

– Но что-то ты не весел, приятель. Вижу, не умеешь ты радоваться жизни. Вон тебе как подфартило, а ты сидишь, темнее тучи. Может, пройдёмся до ближайшей пивной, поднимем тебе настроение? Да и мне не мешало бы немного подлечиться. Голова раскалывается. И представляешь, что самое обидное? За весь вчерашний день я не выпил ни капли. Вечером попал в облаву, пришлось провести ночь в винной бочке на набережной. Вот и надышался винных паров до одурения. Тебе никогда не приходилось ночевать в бочке из-под рома?

– Нет.

– Мне тоже раньше не приходилось. Знал бы, ни за что бы не полез. Пока сидишь, ещё ничего, но потом! Ну как, составишь мне компанию? Только чур ты платишь. У меня при себе ни шиллинга. Всё, что было, спустил вчера на одну красотку. А так я вообще-то на судьбу не жалуюсь. Ну так как тебе моё предложение?

– Хорошее предложение, – ответил я, получив возможность наконец вставить словечко. – Как думаешь, здесь хватит на то, чтобы немного перекусить?

– Должно хватить. Ещё и останется. А если не хватит, то Магнолия нас накормит. Она там работает подавальщицей. Обслужит по первому разряду. Эта мышка ко мне неравнодушна. Ну, и я к ней, соответственно.

Я поднялся.