Три мышкетёра

Незнакомые улицы, тёмные и зловонные, одежда мышкетёров, какой не носят уже по меньшей мере полторы сотни лет, крысиная рота кардинала – всё это и многое другое, увиденное и услышанное мною в эту самую необычную ночь моей жизни, говорило о том, что со мной произошло нечто невероятное. Каким-то чудесным образом я попал в прошлое. Нет, мне, конечно, приходилось слышать о путешествиях во времени. С тех пор, как было открыто электричество, мечты о создании машины, с помощью которой можно перенестись в прошлое или в будущее, перешли из теоретической плоскости в плоскость практическую. И ведь что интересно: не все попытки оканчивались неудачей. Мне приходилось читать об экспериментаторах, исчезавших из наглухо запертых помещений, что могло быть свидетельством того, что эксперимент удался, во всяком случае, наполовину. Более того, я сам своими собственными глазами видел лабораторию, из которой таинственным образом исчез известный учёный-физик, и даже прикасался к изобретённому им аппарату. А что если я тоже стал нечаянной жертвой одного из таких экспериментов, этаким случайным побочным продуктом научных изысканий?

Впрочем, кто именно таким непостижимым образом вмешался в мою судьбу и как это произошло, было не суть важно, тем более что я, будучи абсолютным профаном в этом вопросе, всё равно не мог бы даже отдалённо представить себе, как работает машина времени. Поэтому я решил не тратить силы на бесполезное теоретизирование, а сосредоточиться на практической стороне дела, а именно решить, как мне быть дальше. Мой урчащий желудок подсказывал, что дальше нужно что-нибудь поесть, но как раздобыть еды, если в карманах гуляет ветер?

Стоило мне подумать о еде, как голод дал о себе знать ещё пуще прежнего. Я решил порыться в костре – не найдётся ли там кусочек запечённой картофелины? В тот момент я не побрезговал бы даже недоеденной корочкой хлеба, так я вдруг захотел есть.

Я обошёл вокруг костра, но ничего не нашёл. Поправлюсь: я не нашёл ничего съестного. Вернувшись в исходный пункт, я обнаружил рядом с тем местом, которое служило мне изголовьем, пару ещё вполне крепких сандалий. Не без удовольствия стащив носки, ставшие неприятно влажными от хождения по сырой земле, я сунул ноги в сандалии, которые, я не сомневался, заботливо оставила для меня моя прекрасная незнакомка. Сандалии были немного великоваты, но я не помню, чтобы я когда-либо в жизни так радовался новой паре обуви.

Теперь я был не только одет, но и обут, и мог отправляться на поиски пищи и крова. Хотя, вдруг подумал я, кров у меня как раз есть. Как я говорил, я уже успел догадаться, что меня принимали за одного из моих предков, который чем-то не угодил Его Величеству, причём вина его была настолько велика, что король отдал приказ о его аресте, а дом велел опечатать. Из чего следовало, что дом в данный момент пустует, а значит, готов принять нового хозяина. Не исключено, что в его кладовых даже найдётся что-нибудь съестное.

Приободрённый последней мыслью, я быстро зашагал в направлении, в котором, по моим представлениям, должен был находиться мой дом. О том, как я в него попаду, я пока не думал. Было бы желание, а способ найдётся.

На горизонте уже начали пробиваться бледные лучи зари. «Интересно, который теперь час?» – подумал я и машинально потянулся к кармашку. Но на полпути я вдруг отдёрнул лапу, испугавшись, что часов там может не оказаться. Ведь я как-никак провёл ночь в компании цыган, а они, я слышал, своего не упустят. Однако мои опасения оказались напрасны. Часы были на месте. Что ни говори, странные мне попались цыгане.

Я не без трепета нажал на пуговку часов (теперь это была единственная вещь, которая связывала меня с моим прошлым), и крышечка, скрывавшая циферблат, приподнялась с приятным звоном. Часы показывали половину шестого – время, когда жители мышиной столицы досматривают последние сны.

Но вот в конце улицы показался первый прохожий. Я обрадовался: возможно, он поможет мне сориентироваться. Однако, по мере того, как расстояние между нами сокращалось, я начал сомневаться, что мне удастся получить вразумительный ответ на свой вопрос. Судя по его неверной походке, движущийся мне навстречу субъект был мертвецки пьян. Видимо, он не так давно покинул одно из злачных мест, где можно кутить до утра, или, что более вероятно, провёл часть ночи в одной из придорожных канав. Об этом говорили совсем ещё свежие пятна грязи на его одежде. В то же время он не выглядел вконец опустившимся, и я решил попытать счастья. Приблизившись к нему на безопасное расстояние – от парня так разило перегаром, смешанном с кислым запахом помоев, что хоть нос затыкай, – я сказал:

– Прошу прощения. Кажется, я немного заблудился…

Это было всё, что я успел вымолвить. Пьяница вдруг сделал огромные испуганные глаза и, выставив вперёд передние лапы, словно не желая, чтобы я приближался к нему, стал пятиться назад, приговаривая:

– Сгинь, сгинь, нечистая!

Потом вдруг рухнул передо мной на колени и стал умолять: