Три мушкетера

- Как, сударыня, - удивилась Кэтти, - неужели он не приходил? Может ли быть, чтобы он оказался ветреным, ещё не добившись успеха?

- О нет! Очевидно, его задержал господин де Тревиль или господин Дезэссар. Я знаю свои силы, Кэтти: этот не уйдёт от меня!

- И что же вы с ним сделаете, сударыня?

- Что я с ним сделаю?.. Будь спокойна, Кэтти, между этим человеком и мной есть нечто такое, чего он не знает и сам. Я чуть было не потеряла из-за него доверия его высокопреосвященства. О, я отомщу ему!

- А я думала, сударыня, что вы его любите.

- Люблю его?.. Да я его ненавижу! Болван, который держал жизнь лорда Винтера в своих руках и не убил его, человек, из-за которого я потеряла триста тысяч ливров ренты!

- И правда, - сказала Кэтти, - ведь ваш сын - единственный наследник своего дяди, и до его совершеннолетия вы могли бы располагать его состоянием.

Услыхав, как это пленительное создание ставит ему в вину то, что он не убил человека, которого она на его глазах осыпала знаками дружеского расположения, - услыхав этот резкий голос, обычно с таким искусством смягчаемый в светском разговоре, д'Артаньян весь затрепетал.

- Я давно отомстила бы ему, - продолжала миледи, - если б кардинал не приказал мне щадить его, не знаю сама почему.

- Да! Зато, сударыня, вы не пощадили молоденькую жену галантерейщика, которую он любил.

- А, лавочницу с улицы Могильщиков! Да ведь он давно забыл о её существовании! Право же, это славная месть!

Лоб д'Артаньяна был покрыт холодным потом: поистине эта женщина была чудовищем.

Он продолжал прислушиваться, но, к несчастью, туалет был закончен.

- Теперь, - сказала миледи, - ступайте к себе и постарайтесь завтра получить наконец ответ на письмо, которое я вам дала.

- К господину де Варду? - спросила Кэтти.

- Ну, разумеется, к господину де Варду.

- Вот, по-моему, человек, который совсем не похож на бедного господина д'Артаньяна, - сказала Кэтти.

- Ступайте, моя милая, - ответила миледи, - я не люблю лишних рассуждений.

Д'Артаньян услыхал, как захлопнулась дверь, как щёлкнули две задвижки - это заперлась изнутри миледи; Кэтти тоже заперла дверь на ключ, стараясь произвести при этом как можно меньше шума; тогда д'Артаньян открыл дверцу шкафа.

- Боже! - прошептала Кэтти. - Что с вами? Вы так бледны!

- Гнусная тварь! - пробормотал д'Артаньян.

- Тише, тише! Уходите! - сказала Кэтти. - Моя комната отделена от спальни миледи только тонкой перегородкой, и там слышно каждое слово!

- Поэтому-то я и не уйду, - сказал д'Артаньян.

- То есть как это? - спросила Кэтти, краснея.

- Или уйду, но… попозже.

И он привлёк Кэтти к себе. Сопротивляться было невозможно, от сопротивления всегда столько шума, и Кэтти уступила.

То был порыв мести, направленный против миледи. Говорят, что месть сладостна, и д'Артаньян убедился в том, что это правда. Поэтому, будь у него хоть немного истинного чувства, он удовлетворился бы этой новой победой, но им руководили только гордость и честолюбие.

Однако - и это следует сказать к чести д'Артаньяна - своё влияние на Кэтти он прежде всего употребил на то, чтобы выпытать у неё, что сталось с г-жой Бонасье. Бедная девушка поклялась на распятии, что ничего об этом не знает, так как её госпожа всегда только наполовину посвящала её в свои тайны; но она высказала твёрдую уверенность в том, что г-жа Бонасье жива.

Кэтти не знала также, по какой причине миледи чуть было не лишилась доверия кардинала, но на этот счёт д'Артаньян был осведомлён лучше, чем она: он заметил миледи на одном из задержанных судов в ту минуту, когда сам он покидал Англию, и не сомневался, что речь шла об алмазных подвесках.

Но яснее всего было то, что истинная, глубокая, закоренелая ненависть миледи к нему, д'Артаньяну, была вызвана тем, что он не убил лорда Винтера.

На следующий день д'Артаньян снова явился к миледи. Миледи была в весьма дурном расположении духа, и д'Артаньян решил, что причиной этому служит отсутствие ответа от г-на де Варда. Вошла Кэтти, но миледи обошлась с ней очень сурово. Взгляд, брошенный Кэтти на д'Артаньяна, говорил: «Вот видите, что я переношу ради вас!»

Однако к концу вечера прекрасная львица смягчилась: она с улыбкой слушала нежные признания д'Артаньяна и даже позволила ему поцеловать руку.

Д'Артаньян вышел от неё, не зная, что думать, но этот юноша был не из тех, которые легко теряют голову, и, продолжая ухаживать за миледи, он создал в уме небольшой план.

У дверей он встретил Кэтти и, как и накануне, поднялся в её комнату. Он узнал, что миледи сильно бранила Кэтти и упрекала её за неисполнительность. Миледи не могла понять молчания графа де Варда и приказала девушке зайти к ней в девять часов утра за третьим письмом.

Д'Артаньян взял с Кэтти слово, что на следующее утро она принесёт это письмо к нему; бедняжка обещала всё, что потребовал от неё возлюбленный: она совершенно потеряла голову.

Всё произошло так же, как накануне: д'Артаньян спрятался в шкафу, миледи позвала Кэтти, совершила свой туалет, отослала Кэтти и заперла дверь. Как и накануне, д'Артаньян вернулся домой только в пять часов утра.