Три мудреца в одном тазу

Итак, первое место — вот этот самый остров, Магука. Сюда заходили пополнить запасы провизии и просто отсидеться, когда юберийцы или эспелдаки в очередной раз усиливали бдительность в борьбе с пиратами. Второе место — Черепаший остров. Очень большой и плодородный, но по неизвестным причинам совершенно необитаемый. Там тоже порой пополняли провизию (но уже самообслуживанием — попросту ловили черепах) и занимались килеванием. Третье место — Порт-Вариус, рядом с Царством Двухголовых. Там делали все — проводили ремонт, нанимали матросов, закупали припасы, сбывали награбленное и просто расслаблялись после трудов праведных. Порт-Вариус потому так и называется, что никому не принадлежит и обитают там самые разные существа [52] (хотя большая часть — люди и Двухголовые). И, наконец, четвертое место — город Наранно, в Юберии.

Вообще-то, пиратские суда обычно остерегаются приближаться к юберийским портам — их боевые триремы беспощадно охотятся за морскими разбойниками. Но Тур Ганикта по неким неизвестным причинам в Наранно никогда не трогали — более того, тамошний Наместник Порта всегда очень приветливо его принимал. Судя по отдельным обмолвкам «бессмертных», в Наранно живет не то покровитель, не то просто сообщник «Кристурицы» — некто Шуа’лай Стаза. Кто он такой, как выглядит и что за дела у него с пиратами, Комбута не знал, да и не хотел знать. Но, судя по всему, шишка важная. И точно не Наместник Города — этого-то уж всяк и в лицо знает, и по имени. Опо’лай Мараха — прочно сидит на слизи синих жаб, да и сам похож на надутую жабу.

Выходит, единственный способ встретиться с «Кристурицей» — ждать в одном из этих четырех мест, пока пираты не соизволят нагрянуть. Но где? Ясно, что не здесь, на Магуке — отсюда они отбыли совсем недавно и вряд ли вернутся в ближайшие месяцы. Черепаший остров тоже отпадает — никому не хотелось сидеть на необитаемом острове неизвестно сколько. К тому же это огромный остров, ненамного меньше Великобритании, и совершенно неизвестно, в какой его части «Кристурица» высадится в следующий раз.

— Ладно, Серега, думай — Порт-Вариус или Наранно?

— А какой ближе?

— Логично рассуждаешь, молодец, — одобрил Колобков. — Светулик, ты у нас всю эту карту глазами изъелозила — что отсюда ближе?

— Наранно, — ни на миг не задумалась Света. Она действительно успела вызубрить географию архипелага Кромаку и могла не задумываясь перечислить названия всех городов Эспелдакаша или бухточек острова Цепь. — Надо плыть на юго-юго-запад, а потом войти в залив. Где-то две тысячи километров.

— Мама моя… — печально вздохнул Колобков. — Это ж больше недели… хорошо хоть, наших дней, а не местных. А до второго города сколько?

— Больше трех тысяч, — сочувственно ответила дочь.

Петр Иванович помрачнел челом. Ему не давала покоя одна проблема — горючее. Да, на «Чайке» еще очень большой запас — хватит не на две, а на двадцать тысяч километров. Но это в идеале. А идеал потому и идеал, что очень редко соответствует действительности. Что делать, когда дизель останется без своей «крови»? Местные жители начнут перегонять нефть еще очень не скоро…

Напоследок Комбуту спросили о причине прозвища Тур Ганикта. Почему «Длинная Рука»?

Этот вопрос туземца почему-то ужасно напугал. Он огляделся по сторонам, убедился, что никто не подслушивает, и зашептал, что правая рука у капитана «нехорошая». В чем причина ее «нехорошести», старый мбумбу отвечать отказался, только трясся и повторял, что говорить об этом нельзя, не то явится.

Чертанов предположил, что эта рука просто искусственная. Может, как у Капитана Крюка из «Питера Пена»? Правда, неясен такой сильный страх — ну подумаешь, вставил этот Тур Ганикт себе вместо руки топор или меч… Но Комбута замотал головой и заявил, что такого пустяка он бы не боялся. Нет, рука у капитана именно «нехорошая»! И говорить об этом нельзя — точка!

— Нельзя так нельзя, — пожал плечами Колобков. — Гена, дай папуасу по балде, чтоб знал свое место, да пошли отсюда.

Глава 22

Вот так работаешь, работаешь, а потом придет какой-нибудь прекраснодушный идиот и все испортит…

Жан Арман дю Плесси (Ришелье)

«Чайка» отплывала от берегов Магуки. С причала махали руками вождь Неосто и жена вождя Матильда Афанасьевна. И все остальные члены племени — новоявленная королева согнала на проводы родни всех подданных. Они пока еще не подозревали, какое счастье им привалило…

Колобков истерично хихикал, все еще не в силах поверить, что глупый вождь снял с его шеи это многолетнее ярмо. Он поклялся себе самой страшной клятвой, что никогда, никогда, НИКОГДА больше не возвратится на этот остров, где поселилось Зло.

— Счастье в дом в тишине постучалось в двери мне… — голосом Куравлева пропел Петр Иванович. — Серега, друг, иди сюда, дай я тебя поцелую!

— Что?! А?! Кого?! Почему всех целуют, а меня нет?! Я требую немедленно объяснить! — проснулся и развопился Каспар.