Три метра над небом

    Баби замечает с краю дороги воткнутую в землю деревянную табличку. Посередине ее фотография парня, а рядом кружочек, наполовину черный, наполовину белый. Символ жизни. Той самой жизни, которой этот парнишка лишился. И надпись: «Он был быстрым и сильным. Но власть Божия над ним не имеет более силы. Ему не дали реванша. Друзья».

 — Хороши друзья! Прямо поэты! Лучше уж быть одной, чем с такими друзьями, которые помогут мне умереть.

 — Какого хрена ты сюда приперлась, раз тебе ничего тут не нравится? — интересуется Полло, выбрасывая сигарету.

   И затем еще голос:

 — Ты ни с кем не можешь прийти к согласию. Ну и характер же у тебя.

   Это Стэп. Стоит прямо перед ней и нагло улыбается.

 — Между прочим, я всегда прихожу к согласию со всеми. Я вообще не с кем не спорю, потому что не общаюсь с подобными людьми. А если мои знакомые вдруг меняются не в лучшую сторону, вероятно, по чьей-то вине... — Баби многозначительно смотрит на Паллину, та возводит глаза к небу и хмыкает.

 — Понятно, как ни поверни, всегда я виноват.

 — Это почему — не потому, что надо было предупредить тебя, что я пришла?

 — А разве ты не из-за меня пришла? — Стэп подтаскивает ее к себе. — Я думал, ты пришла посмотреть на то, как я участвую в гонках.

   Он уже совсем близко, опасно приблизил лицо к ее лицу. Баби отстраняется и обходит его.

 — Я даже не знала, что ты тут будешь, — краснеет она.

 — Да знала ты, знала. Вон как покраснела. Не ври, все равно не умеешь.

   Баби умолкает. Вся покрывается треклятой краской, сердце, не слушаясь, отчаянно колотится. Стэп медленно приближается к ней. Его лицо опять слишком близко. Он улыбается.

 — Не понимаю, чего ты так напрягаешься. Боишься сказать?

 — Я? Я боюсь? Кого же это? Тебя, что ли? Я тебя не боюсь. Ты меня смешишь. Хочешь, скажу кое-что? Я тебя сегодня вечером сдала.

Теперь уже она приблизила лицо к Стэпу.

 — Понял? Я сказала, что это ты избил синьора Аккадо. Это тот, кому ты сломал нос. Я сказала, как тебя зовут. Вот и подумай — боюсь я тебя или нет?

   Полло соскакивает с мотоцикла и подбегает к Баби:

 — Ах ты...

    Стэп останавливает его.

 — Спокойно, Полло, спокойно.

 — Что значит — «спокойно»? Тебя же из-за нее посадят! После того, что было, еще один привод — и тебе все припомнят! Сразу отправят за решетку!

   Баби остолбенела. Этого она не знала. Стэп между тем успокаивает друга.

 — Да брось ты. Ничего не будет. Не посадят меня. Ну, может, под суд пойду, — и затем уже к Баби. — Самое главное это то, что ты скажешь на процессе, когда будешь свидетелем против меня. А тогда ты уже меня не выдашь. Это точно. Ты скажешь, что меня там не было и что я вообще ни при чем.

   Баби недоверчиво смотрит на него:

 — Неужели? Точно?

 — Совершенно точно.

 — Запугать меня хочешь?

 — Нет, конечно. Когда будет суд, ты уже будешь без ума от меня и сделаешь что угодно, чтоб меня спасти.

   Баби секунду молчит, затем разражается смехом.

 — Без ума здесь ты, потому что в это веришь! Я и тогда назову твое имя. Обещаю.

  Стэп спокойно улыбается.

 — Не обещай.

   Раздается долгий громкий свист. Все оборачиваются. Это Сига. Посреди улицы стоит невысокий мужчина лет тридцати пяти. На нем куртка из черной кожи. Его все уважают, говорят, что под курткой он носит пушку. Он вскидывает руки. Это сигнал. Первая гонка — гонка «ромашек». Стэп поворачивается к Баби:

 — Хочешь поехать со мной?

 — Нет, ты и правда сошел с ума.

 — Нет, правда в другом. Ты просто боишься.

 — Я не боюсь!

 — Тогда возьми у Паллины пояс.

 — Я не хочу участвовать в этих дебильных гонках.

   Перед ними останавливается синий SH. Это Маддалена. С улыбкой она приветствует Палли-ну, затем замечает Баби. Они обмениваются холодными взглядами. Маддалена поднимает куртку:

 — Возьмешь меня, Стэп? — она демонстрирует двойной пояс с ромашками.

 — Давай, малышка.

 — Будешь за меня болеть? — говорит он Баби.

 — Я иду домой.

 — Не получится, после свистка никто уйти не может.

   К ней подходит Паллина.

 — Да, это правда. Ну, Баби, останься со мной. Посмотрим гонку и поедем домой вместе.

   Баби кивает. Стэп подходит к ней и ловким движением вытягивает бандану, которую она надела вместо ремня. Баби не успевает его остановить.

 — Отдай!

   Пытается отобрать, но Стэп высоко поднял руку с банданой. Баби хочет ударить его по лицу, но Стэп быстрее. Перехватывает ее руку на полпути и сильно сжимает. Голубые глаза Баби заблестели. Он сделал ей больно. Но она из гордости молчит. Стэп, заметив это, ослабляет хватку.

 — И даже не пытайся.

   Отпускает ее и садится на мотоцикл.

   Появляется Маддалена и усаживается позади него. Согласно правилам, садится задом наперед и надевает венок. Мотоцикл срывается с места, как раз когда она застегнула ремень на последнюю дырочку. Маддалена протягивает руки назад и вцепляется в бока Стэпу. Поднимает голову. Баби стоит и смотрит на нее. Девушки напоследок обмениваются взглядом.

   И тут Стэп поднимает мотоцикл на колесо. Маддалена зажмуривается и прижимается к нему еще теснее. Венок удержался. Стэп возвращает мотоцикл на оба колеса и газует, выезжая в центр улицы, готовый к гонке. Вскидывает правую руку. На запястье издевательски сверкает, развеваясь, бандана Баби.