Три кварка (1982-2012)

— Ехать-то далеко? А то ведь неровен час, нарвёшься опять на каких-нибудь оглоедов.

— Близко, — ответила Жанна. — Я в Долгопрудном живу.

— Я провожу, — тут же вскинулся парень. — Мне тоже там выходить.

— А не забоишься? — лукаво улыбнулась девушка. — Мне через психбольницу идти.

— Ерунда, — отмахнулся новоиспечённый кавалер. — Я на Физтехе учусь, а мы там все немножечко… эээ… с прибабахом. Меня, кстати, Андреем зовут.

— А-а, ну тогда другое дело, — насмешливо протянула красавица, присаживаясь рядом с парнем и по-хозяйски беря его под руку.

— Ну, вот и славно, — подытожил танкист, посмеиваясь в душе́ над раздувшимся от собственной значимости студентом. — А я… пойду я, ребятки. Пойду.

— До свидания, — хором ответили молодые люди.

Винарский только рукой махнул, разворачиваясь к тамбуру и смахивая с лица предательскую слезу. Грустно вздыхая, понимая, что опоздал. И упустил свой шанс. Нет, не сейчас, а гораздо раньше, четыре десятилетия назад, в 42-м. Забыв то, чего не было. То, что осталось только в мечтах. Во сне, так и не ставшем явью…

[1]Об этих событиях рассказывается в романе «Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка»..

Глава 20(1)

Воскресенье. 19 сентября 1982 г.

До общежития я добрался в полтретьего ночи. Наружные двери, ясен пень, оказались закрыты. Нет, в принципе, можно было бы и постучать, попинать их минут двадцать ногами, дожидаясь, пока заспанная вахтёрша откроет замок и выскажет всё, что думает о шляющихся по ночам идиотах.

Скандала мне не хотелось, поэтому я просто обошёл здание, запрыгнул на пожарную лестницу, раз-другой подтянулся на перекладинах и, отыскав ногами опоры, полез на второй этаж. Как помнилось, дверь в коридорном балкончике была всегда приоткрыта. Даже зимой. Специально для таких случаев.

Случаи, кстати, бывали разные. Чаще всего «окно на границе» использовалось для переправки в общежитие «контрабанды». Причём, основным контрабандным товаром являлись представительницы прекрасного пола. Девушки, конечно, делали вид, что им ужасно страшно лезть по этим ржавым железкам, однако, в конце концов, хочешь не хочешь, а соглашались.

Ну да, это ведь так романтично, и к тому же тактильные ощущения при подсаживании девиц на лестницу и приёму их «из рук в руки» придавали процессу определённого рода пикантность. Дамы пугались, повизгивали, но продолжали есть кактус… то есть, тьфу, всё-таки умудрялись добраться до вожделенной двери. Практически без потерь. Обратно они, как правило, возвращались тем же путем, но под утро. Грешниц спускали на грешную землю и, как полагается, провожали потом до дома или до ближайшей автобусной остановки, кому как повезёт, кавалеры попадались разные, некоторые из них после бурной ночи откровенно ленились, экие, понимаешь, редиски…

Словом, на балкон я забрался легко и, открыв скрипучую дверь, проник в здание. После чего, уже никуда не спеша, дошёл до нашего блока. В комнату к Шурику стучаться не стал. Приятель наверняка дрых, а будить его, чтобы поделиться впечатлениями от прошедшего дня было не совсем комильфо. Самому же мне спать не хотелось, и в итоге я просто плюхнулся на кровать и до самого утра пролежал на ней, предаваясь мечтам. С блаженной улыбкой на морде. Вновь и вновь возвращаясь в мыслях к своим ночным похождениям. К Жанне.

Да уж, чего я никак не мог ожидать, так это того, что встречу её здесь не через три года, как в прошлой жизни, а нынешней ночью. Хотя дата, по большому счету, осталась той же, только год поменялся с 85-го на 82-й. И условия знакомства почти такие же. Там тоже была электричка, правда, без гопников и без гранат в сумке. Кстати, и сама Жанна ни капельки не изменилась. Ну, то есть, изменилась конечно, но по сравнению с двухтысячными, а не с восьмидесятыми. И это понятно. Скинуть зараз тридцать лет — это вам не хухры-мухры, даже если сама женщина об этом не подозревает. Врать не буду, она и в свои сорок шесть выглядела замечательно, но сейчас попросту наповал била. Без шансов. Как обухом по голове. Бац! И готово. Можете уносить клиента, то бишь, меня. Вот только косу свою она зря отрезала, в смысле, отрежет… эээ… отстрижёт лет через пять или шесть. С такой косой её вообще можно считать эталоном любого конкурса красоты. В смысле, настоящего конкурса, с истинными красавицами, а не теми субтильными барышнями, что двигаются по подиуму, словно роботы, нацепив на свои бледнючие лица тупые улыбочки.