Три кварка (1982-2012)

Синицын переместил рамку на второе «маленькое» окно, и, едва он это сделал, «большая» кривая сразу и явным образом изменилась.

— Рыба-пила волну проглотила, — прокомментировала изменение Жанна.

— Да, похоже, — согласился профессор. — Волна плывёт по волне. Или, говоря музыкально-техническим языком, в нашем аккорде появилась вторая гармоника. С удвоенной частотой, но существенно меньшим множителем-амплитудой.

— И что это означает? — спросил Смирнов.

— Что означает, ты догадаешься сам, когда я закончу, — ответил Синицын и передвинул рамку на следующее окно. — А сейчас на первую и вторую гармоники мы попробуем наложить третью, с утроенной частотой, но по амплитуде намного более слабую, чем две предыдущих. Эта кривая, Миша, образовалась двенадцатого числа, после того, как мы провели эксперимент с тетрадкой и отправили Андрею послание, которое, как выяснилось, он всё-таки получил.

— Ага… ага… понятно… три синусоиды, одна за другой, а вместе ось, — забормотал подполковник.

Услышав окончание фразы, завлаб удовлетворённо кивнул:

— Вот именно, Миша. Ось. Однако это ещё не ответ. Для ответа на твой вопрос надо сделать ещё один шаг. Одно маленькое, но очень важное уточнение.

— Я понял, — негромко проговорил Михаил Дмитриевич. — Не ось, а оси. После каждого нашего эксперимента, после каждого нашего вольного или невольного путешествия в прошлое появляется новая временна́я ось. Потом их становится много, но они всё слабее и слабее влияют на нас, на наш мир, на наш поток времени.

— Да, Миша. Ты абсолютно прав, — с самым серьёзным видом подтвердил догадку Синицын. — На данный момент мы имеем четыре параллельных потока. В первом из них мы, во втором Андрей.

— А в остальных что? Там тоже есть мы или там всё совсем по-другому? И вообще, могут ли они хоть как-то воздействовать на соседей, например, на то время, в котором Андрей? — осторожно спросила Жанна, уловив самую суть только что сказанного.

— На два первых вопроса ответ «не знаю», — развёл руками профессор. — Однако смею предположить, что на данный момент различия между временны́ми потоками минимальные. Ведь каждый новый мир является, в некотором смысле, производной от нашего. Понятно, что отличия будут потихонечку нарастать и лет через пятьдесят-сто изменения станут необратимыми. Но что касается дня сегодняшнего, то моё мнение таково — сейчас все миры одинаковые.

— А что насчёт третьего вопроса?

— Это по поводу воздействия на соседей?

— Ну да.

— Хм, вопрос конечно интересный, — почесал затылок учёный. — Лично я считаю, что такое возможно. Мы, по крайней мере, точно можем влиять на тот мир, где Андрей. Письма, например, отправляем туда, получаем обратные, наблюдаем и даже заставляем параллельных нас действовать так, как нам хочется.

— Как это заставляем? — удивилась женщина. — Когда это было такое?

— А ты что, забыла, что только что нам рассказывала? — усмехнулся завлаб. — Про то, как решила выйти и вышла из автобуса не на той остановке, а потом неслась за Андреем половину платформы и в электричку запрыгивала.

— Да, действительно. Было такое, — смутилась Жанна. — Я как-то сразу не сообразила, что меня это тоже касается.

— Ну, вот видишь, — прищёлкнул профессор пальцами. — Выходит, можем воздействовать.

— А остальные? Ну, те, которые в третьем или четвёртом потоке, они тоже так могут?

— Думаю, да, — кивнул Шурик. — И в этом наша основная проблема.

— Потому что с каждым разом их становится всё больше и больше? — попробовал угадать Смирнов.

— Нет, не поэтому, а потому что их влияние может при определённых условиях оказаться сильнее нашего, — сообщил Синицын.

— Почему вдруг сильнее? Ты же сам говорил, что наша амплитуда самая большая из всех.

— Это в нашей системе отсчёта она самая большая, — сварливо заметил учёный. — Но если взять за основу мир, в котором сейчас Андрей, то всё окажется по-другому.

— А разве такое возможно? — изобразил удивление Михаил Дмитриевич.

— А почему это может быть невозможным? — ответно удивился Синицын. — Принцип относительности в чистом виде. Далёкие предметы выглядят маленькими, но если встать на их место, маленьким окажешься ты.

— То есть, для другого временно́го потока…

— Для обитателей другого временно́го потока самый главный и самый значимый член гармонического ряда — это они сами. А все остальные просто добавки к их собственной синусоиде. Именно поэтому, чем больше во Вселенной появляется осей времени, чем больше они накладываются друг на друга, тем больше вероятность их взаимопроникновения. Со всеми, как водится, вытекающими. Даже такими незначительными, как, например, разное значение кванта времени для разных систем отсчёта.

— Значит, наше влияние на тот мир, где Андрей, не больше, чем у всех остальных? — обеспокоилась Жанна.