Три кварка (1982-2012)

— Ну, в принципе, можно и без приёмника обойтись, — нехотя сообщил он через десяток секунд. — Но, сам понимаешь, с приёмником будет надёжнее. Да и вообще, нам, в любом случае, надо статистику набирать. Экспериментов пять-шесть с шагом неделя. А пока мы их все проведём, Андрей может спокойненько искать там у себя комплектующие и собирать ретранслятор. Получится — хорошо, не получится… Ну что ж, придётся тогда ещё немного поэкспериментировать. Ещё месяц-другой потеряем. Не страшно, конечно, но…

— Это тебе не страшно, — резко оборвала его Жанна и протянула руку к тетради. — Дай посмотрю.

— Да-да, конечно, бери, — захлопотал Синицын, передавая ей потрёпанную тетрадку. — Только это… можно ты мне место у компьютера освободишь?

— Пожалуйста, какие вопросы, — пожала плечами женщина. — Показывай, куда пересесть.

— Вот сюда, — профессор указал на притулившийся у стены офисный стул с колёсиками. — Когда я включу установку, тебе лучше находиться за красной чертой, я её там специально провёл.

— А что? Ближе нельзя? — поинтересовалась дама, разглядывая вертикальную линию на обоях, проведённую канцелярским маркером.

— Нежелательно. Можешь в конус попасть.

— В какой ещё конус?

— Конус остаточного излучения. Его основание как раз на этой стене, а красная черта — граница опасной зоны.

— А если попадёшь в этот конус, что будет?

— Что будет, что будет. Да фиг его знает, что будет, — профессор почесал нос, потом за ухом, пригладил растрёпанную шевелюру. — Практика — критерий истины. Вот попадёт туда кто-нибудь, тогда и узнаем. В смысле, точно определим вид и степень опасности.

— Ну а всё-таки? — не успокаивалась женщина. — Ни в жизнь не поверю, чтобы у тебя на этот счёт не было никаких идеек. Наверняка ведь уже прикидывал, что, как, куда…

— Прикидывал, — согласился Синицын. — Но чисто эмпирически. По логике, кварк-сознание всякого попавшего под излучение должно будет растянуться по оси времени, как бы следуя за сознанием испытателя…

— Испытатель — это тот, кто будет сидеть на электрическом стуле, да? — улыбнулась Жанна.

— Он самый. Однако вся разница в том, что его перенос я могу в известной степени контролировать и даже вернуть обратно, если что-то пойдёт не так. А вот с остальными этого не получится. Куда их сознание попадёт, насколько задержится, сумеет ли в итоге вернуться… увы, определённости нет. Ответить на эти вопросы я не могу.

— Совсем?

— Совсем, — развёл руками завлаб.

— Жалко.

Жанна подошла к стулу, присела на краешек и, раскрыв тетрадь, принялась читать написанное для Андрея.

— Ничего не понятно, — вздохнула она примерно через минуту. — Слушай, Шур, а можно мне тоже что-нибудь написать?

— Почему нет? Пиши, — отозвался учёный. — Сейчас я только ручку тебе специальную дам.

Усевшись за стол, он немного покопался в ящиках, выудил оттуда «винтажную» ручку с пером и, проверив наличие в ней чернил, передал женщине.

— Вот. Всё. Можешь писать.

Жанна разложила тетрадь прямо у себя на коленях, занесла над ней ручку и… так ничего и не написала. Хотя размышляла над чистым листом секунд тридцать.

— Нет. Не могу, — произнесла она, захлопывая тетрадь и возвращая завлабу. — Не буду я ничего писать. Там мы с Андреем ещё не встретились и значит…

Женщина неожиданно замолчала и вновь о чём-то задумалась.

— Что значит? — осторожно поинтересовался профессор.

— Пусть всё идет, как идёт, — негромко ответила Жанна и, подняв глаза, добавила с нарочитой небрежностью. — Восемьдесят против двадцати — расклад неплохой.

— Безусловно, — изобразил согласие доктор наук, после чего, забрав у дамы тетрадь, направился к установке.

— Восемьдесят — это хорошо, — шёпотом повторила Жанна в спину Синицыну. А потом закончила фразу. Очень тихо. Так, чтобы никто не услышал:

— Но сто процентов надёжнее…

* * *

— Главное, Миш, в момент переноса не думать о постороннем. Думай только о том, куда хочешь попасть, — инструктировал Смирнова профессор, надевая ему на голову игольчатый шлем с проводами. — А то ведь провалишься чёрт те куда, вытаскивай тебя потом оттуда, нервничай, дёргайся, энергию трать.

— Нормально всё будет, — досадливо проворчал Михаил Дмитриевич.

Синицын случайно прищемил ему застёжкой ухо, и теперь оно буквально горело огнём, а почесать или хотя бы потрогать его уже не представлялось возможным — руки «чекиста» (в целях безопасности, чтобы ничего не сорвал, когда «улетит») были надёжно «зафиксированы» на подлокотниках.

По словам учёного, электромагнитные зажимы должны будут открыться автоматически сразу после окончания эксперимента, а голову испытателя удерживали в вертикальном положении «пассивные» боковые упоры, придвинутые к шлему с обеих сторон.

— Прямо как ёжик, — пошутила подошедшая к «испытательному стенду» Жанна.

— Скорее, как дикобраз после стрижки, — коротко хохотнул завлаб, беря в руки баночку с токопроводящим гелем. — Ну вот, сейчас электродики присобачим, и всё будет абгемахт.

— А ты умеешь? — полюбопытствовала женщина, заметив, насколько неловко обращается Синицын со «сложной медицинской техникой».