Три черепахи

- Если хотите - да. Ему здесь было плохо.

Серегин, пока Басков задавал вопросы, смотрел на него с еле уловимым сожалением, и Басков наконец заметил это сожаление - соединил его с отчужденным тоном Ольги Андреевны и подавил в себе несколько эгоистический подъем, который испытывает сыщик, попавший на верную дорогу. Он понял, что сейчас не время вдаваться в психологические тонкости еще неясных ему взаимоотношений действующих лиц, - прежде надо определить, если допустима такая терминология, точное их взаиморасположение в пространстве и во времени.

- Вы меня извините, Ольга Андреевна, - сказал Басков, - наверно, мои вопросы кажутся вам бестактными... бесчеловечными, что ли... Но если каждый раз я буду делать реверансы, мы далеко не продвинемся.

Она, кажется, поняла наконец, что это не расспросы досужих любопытствующих, а рабочий разговор, почти допрос, и ей стало легче отвечать.

- И вы меня извините... Неожиданно очень... Вы хотите знать, почему Игорь отсюда уехал?

- Вкратце.

- Вкратце не расскажешь. В общем, у него тут была семья... Развелся... А встречать каждый день на улице любимого человека тяжело, правда? То есть с которым развелся...

- Скажите, Ольга Андреевна, не было ли у Игоря Андреевича друга по имени Юра?

Она как-то сочувственно посмотрела на него, впервые за последние пять минут подняв низко склоненную голову, и перевела взгляд на Серегина:

- Ленинградских его знакомых я по именам не помню... Игорь, правда, всегда много о них рассказывал... Но у него есть сын Юра.

Басков, как он сам выражался в подобных случаях, нажал на тормоз: еще один неожиданный поворот.

- Юра в пятьдесят седьмом родился? - спросил он, стараясь не выдавать истинных размеров своего интереса.

- В пятьдесят пятом.

- И где же он теперь?

- В Москве, с бабушкой, где ж ему еще быть. Это "с бабушкой" было произнесено так, что даже человек, самый глухой по части людской психологии, услышал бы отзвук каких-то больных столкновений. Но Басков уже решил, что не будет пока вникать в тонкости сложных душевных узоров, а пойдет по грубой канве фактов и событий. Поэтому он спросил:

- Адрес Юры вам известен?

- Нет, я с ними не общаюсь. Игорь, конечно, знает. Вставил слово Серегин:

- Фамилия у него отцова?

Ольга Андреевна печально улыбнулась.

- Что вы! Они фамилию Шальневых слышать не могут.

- Это кто - они? - спросил Басков.

- Бабушка, его тетя.

- А их как фамилия?

- Мучниковы.

- Разрешите, я запишу.

Басков записал в блокнот рядом с ленинградским адресом Шальнева: Мучников Юрий Игоревич, 1955 года рождения. И, посмотрев на Серегина, как бы ища его одобрения, задал новый вопрос, в той же своей манере - как бы не придавая ему особого значения:

- Ольга Андреевна, а фамилия Балакин вам ничего не говорит?

Ольга Андреевна, сидевшая до этого, облокотясь о стол, и чертившая ногтем на скатерти какие-то невидимые чертежи, выпрямилась и застыла. Она смотрела поверх плеча Баскова в задернутое тюлем окно и молчала.

Серегин, как и Басков, не мог угадать, что означает это молчание и что за ним последует, поэтому счел необходимым помочь Ольге Андреевне наводящим вопросом:

- Может, помните - был такой парень, постарше нас с Игорем, звали его Брысь? - И тут же сам высказал сомнение: - Да нет, вряд ли, он в сороковом году отсюда уехал, вам всего пять лет было.

Сидевшая напряженно, словно в ожидании удара, Ольга Андреевна вдруг закрыла лицо руками и, кажется, готова была разрыдаться.

Серегин подошел к ней, положил руку на судорожно вздрагивающее круглое плечо.

- Что вы, голубушка? Успокойтесь.

- Простите. - Она встала, ушла в другую комнату.

Серегин и Басков глядели друг на друга, слушали, как в соседней комнате хозяйка открывает и закрывает ящики то ли стола, то ли шкафа, и ничего не понимали.

Ольга Андреевна вернулась с фотографией в руке. Положив ее на стол, сказала еле слышно:

- Если вас интересует именно этот Балакин... именно он...

Серегин взял карточку. Это был профессионально выполненный групповой портрет размером 13 X 18, на плотной сатинированной бумаге, отлично напечатанный, так что изображение нисколько не выцвело. Красивая девушка держала под руки двух молодых мужчин, один из которых, по ее правую руку, зажал в углу рта дымящуюся папиросу. Он смотрел несколько исподлобья, из-под густых бровей, пристально и спокойно. А второй мужчина, очень похожий лицом на девушку, улыбался, как и она. Девушка была в легком платье, мужчины - в рубашках с коротким рукавом. Они стояли среди берез. Пятна света и теней играли на заднем размытом плане.

- Это вы с Игорем и Александром Балакиным, - узнал Серегин, и в голосе его звучало неподдельное волнение. - Когда сделано?

- Летом пятьдесят седьмого, - вяло, безразлично ответила Ольга Андреевна.

- Кто так хорошо снял?

- Щелкала Тоня, Игоря жена... Игорь навел, аппарат ей дал, а сам встал с нами...

Серегин передал карточку Баскову, Ольга Андреевна продолжала стоять, и Серегин сказал:

- Да вы садитесь, а то как-то неудобно. Она села. Басков бережно подвинул к ней карточку, спросил:

- Ольга Андреевна, а вы знаете, чем занимается Балакин?